Книга Урантии
Чст III. История Урантии
Текст 97
Эволюция представления о Боге у евреев
Эволюция представления о Боге у евреев
Paper 97
Evolution of the God Concept Among the Hebrews
Evolution of the God Concept Among the Hebrews
Духовные вожди иудеев сделали то, чего до них никогда не удавалось сделать другим, — они деантропоморфизировали свое представление о Боге, при этом не превратив его в абстракцию Божества, понятную только философам. Даже простые люди, и те были способны рассматривать зрелое представление о Яхве как об Отце, если не отдельно взятого человека, то, по крайней мере, всей расы.
97:0.1 (1062.1)
THE spiritual leaders of the Hebrews did what no others before them had ever succeeded in doing—they deanthropomorphized their God concept without converting it into an abstraction of Deity comprehensible only to philosophers. Even common people were able to regard the matured concept of Yahweh as a Father, if not of the individual, at least of the race.
Представление о личности Бога, хоть ему ясно учили в Салиме во дни Мелхиседека, во время бегства из Египта было размытым и туманным и лишь постепенно из поколения в поколение развивалось в сознании иудеев в ответ на учение духовных вождей. В своей постепенной эволюции гораздо более непрерывным было осознание личности Яхве, чем любого другого атрибута Божества. От Моисея до Малахии в сознании иудеев происходил почти непрерывный рост понятия личности Бога; именно это понимание в конечном итоге и было возвышено и прославлено учениями Иисуса об Отце небесном.
97:0.2 (1062.2)
The concept of the personality of God, while clearly taught at Salem in the days of Melchizedek, was vague and hazy at the time of the flight from Egypt and only gradually evolved in the Hebraic mind from generation to generation in response to the teaching of the spiritual leaders. The perception of Yahweh’s personality was much more continuous in its progressive evolution than was that of many other of the Deity attributes. From Moses to Malachi there occurred an almost unbroken ideational growth of the personality of God in the Hebrew mind, and this concept was eventually heightened and glorified by the teachings of Jesus about the Father in heaven.
Враждебное поведение окружающих народов в Палестине научило иудейских шейхов тому, что они не могут надеяться на выживание, пока не объединят свои племенные организации под централизованным управлением. Именно эта централизация административной власти и предоставила Самуилу более полную возможность действовать в качестве учителя и реформатора.
97:1.1 (1062.3)
Hostile pressure of the surrounding peoples in Palestine soon taught the Hebrew sheiks they could not hope to survive unless they confederated their tribal organizations into a centralized government. And this centralization of administrative authority afforded a better opportunity for Samuel to function as a teacher and reformer.
Самуил происходил из огромной плеяды салимских учителей, которые упорно отстаивали истины Мелхиседека как часть своих форм поклонения. Этот учитель был мужественным и решительным человеком. Устоять перед лицом почти всеобщей оппозиции, с которой он столкнулся, когда начал возвращать весь Израиль к почитанию верховного Яхве времен Моисея, ему позволила лишь его великая набожность, сочетавшаяся с необычайной решимостью. Однако даже при всем этом ему удалось добиться только частичного успеха; он обратил к служению высшему представлению о Яхве лишь наиболее разумную половину иудеев; другая же половина продолжала поклоняться племенным богам сельской местности и более низменному пониманию Яхве.
97:1.2 (1062.4)
Samuel sprang from a long line of the Salem teachers who had persisted in maintaining the truths of Melchizedek as a part of their worship forms. This teacher was a virile and resolute man. Only his great devotion, coupled with his extraordinary determination, enabled him to withstand the almost universal opposition which he encountered when he started out to turn all Israel back to the worship of the supreme Yahweh of Mosaic times. And even then he was only partially successful; he won back to the service of the higher concept of Yahweh only the more intelligent half of the Hebrews; the other half continued in the worship of the tribal gods of the country and in the baser conception of Yahweh.
Самуил относился к тому типу людей, которые действуют жестко, но энергично, и был пророком-практиком, который мог в один день выйти со своими сподвижниками и разрушить два десятка мест поклонения Ваалу. Прогресс, которого он добивался, достигался просто принуждением; он мало проповедовал, еще меньше учил, но зато действовал. В один день он высмеивал священника Ваала, а на другой разрубал на куски пленного царя. Он самозабвенно верил в единого Бога и имел ясное представление об этом едином Боге как о создателе неба и земли: «У Господа основания земли, и он утвердил на них мир».
97:1.3 (1062.5)
Samuel was a rough-and-ready type of man, a practical reformer who could go out in one day with his associates and overthrow a score of Baal sites. The progress he made was by sheer force of compulsion; he did little preaching, less teaching, but he did act. One day he was mocking the priest of Baal; the next, chopping in pieces a captive king. He devotedly believed in the one God, and he had a clear concept of that one God as creator of heaven and earth: “The pillars of the earth are the Lord’s, and he has set the world upon them.”
Однако великим вкладом, сделанным Самуилом в развитие представления о Божестве, явилось его замечательное утверждение о том, что Яхве неизменен, что он — вечное олицетворение непогрешимого совершенства и божественности. В эти времена Яхве считали непостоянным и капризным Богом ревнителем, всегда сожалеющим о том, что он поступил так-то и так-то; теперь же впервые после исхода из Египта, иудеи услышали эти поразительные слова: «Не солжет и не раскается Сила Израиля, ибо не человек он, чтобы раскаяться ему». Устойчивость отношений с Божеством была провозглашена. Самуил повторил завет Мелхиседека Аврааму и объявил, что Господь Бог Израиля — источник всякой истины, стабильности и постоянства. Раньше иудеи всегда смотрели на своего Бога как на человека, сверхчеловека, как на возвышенный дух неизвестного происхождения; теперь же они услышали, как бывший дух Хорива превозносится как Бог неизменный, Бог, обладающий совершенством творца. Самуил способствовал восхождению совершенствовавшегося представления о Боге до высот, превосходящих изменчивое состояние людских умов и превратности смертного бытия. Благодаря его учению, Бог иудеев начинал восхождение от идеи, соответствующей уровню племенных богов, до идеала всесильного и неизменного Творца и Руководителя всего творения.
97:1.4 (1063.1)
But the great contribution which Samuel made to the development of the concept of Deity was his ringing pronouncement that Yahweh was changeless, forever the same embodiment of unerring perfection and divinity. In these times Yahweh was conceived to be a fitful God of jealous whims, always regretting that he had done thus and so; but now, for the first time since the Hebrews sallied forth from Egypt, they heard these startling words, “The Strength of Israel will not lie nor repent, for he is not a man, that he should repent.” Stability in dealing with Divinity was proclaimed. Samuel reiterated the Melchizedek covenant with Abraham and declared that the Lord God of Israel was the source of all truth, stability, and constancy. Always had the Hebrews looked upon their God as a man, a superman, an exalted spirit of unknown origin; but now they heard the onetime spirit of Horeb exalted as an unchanging God of creator perfection. Samuel was aiding the evolving God concept to ascend to heights above the changing state of men’s minds and the vicissitudes of mortal existence. Under his teaching, the God of the Hebrews was beginning the ascent from an idea on the order of the tribal gods to the ideal of an all-powerful and changeless Creator and Supervisor of all creation.
И Самуил заново проповедовал историю о искренности Бога, его надежности в соблюдении завета. Самуил сказал: «Господь не оставит народа своего». «Он заключил с нами вечный договор, твердый и непреложный». И так по всей Палестине звучал призыв вернуться к почитанию верховного Яхве. Сей энергичный учитель всегда провозглашал: «Велик ты, Господь Бог, ибо нет подобного тебе и нет Бога, кроме тебя».
97:1.5 (1063.2)
And he preached anew the story of God’s sincerity, his covenant-keeping reliability. Said Samuel: “The Lord will not forsake his people.” “He has made with us an everlasting covenant, ordered in all things and sure.” And so, throughout all Palestine there sounded the call back to the worship of the supreme Yahweh. Ever this energetic teacher proclaimed, “You are great, O Lord God, for there is none like you, neither is there any God beside you.”
До сих пор иудеи рассматривали благоволение Яхве главным образом с точки зрения материального процветания. Когда же Самуил решился провозгласить: «Господь делает нищим и обогащает; унижает и возвышает. Из праха поднимает бедных и возвышает нищих, дабы посадить их с вельможами и престол славы дать им в наследие», это было потрясением для Израиля и чуть было не стоило Самуилу жизни. Такие утешительные обещания простым и менее удачливым людям не провозглашались со времен Моисея, и тысячи отчаявшихся среди бедных стали надеяться на то, что они смогут улучшить свое духовное положение.
97:1.6 (1063.3)
Theretofore the Hebrews had regarded the favor of Yahweh mainly in terms of material prosperity. It was a great shock to Israel, and almost cost Samuel his life, when he dared to proclaim: “The Lord enriches and impoverishes; he debases and exalts. He raises the poor out of the dust and lifts up the beggars to set them among princes to make them inherit the throne of glory.” Not since Moses had such comforting promises for the humble and the less fortunate been proclaimed, and thousands of despairing among the poor began to take hope that they could improve their spiritual status.
Но Самуил ушел от понятия племенного бога не очень далеко. Он провозгласил Яхве, который сотворил всех людей, но занят в основном иудеями, своим избранным народом. Точно так, как и во времена Моисея, представление о Боге вновь изображало святое и праведное Божество. «Нет никого святее Господа. Кто сравнится со святым Господом Богом?»
97:1.7 (1063.4)
But Samuel did not progress very far beyond the concept of a tribal god. He proclaimed a Yahweh who made all men but was occupied chiefly with the Hebrews, his chosen people. Even so, as in the days of Moses, once more the God concept portrayed a Deity who is holy and upright. “There is none as holy as the Lord. Who can be compared to this holy Lord God?”
По прошествии лет убеленный сединами старый вождь пошел дальше в понимании Бога, ибо провозгласил: «Господь есть Бог знания, и дела у него взвешены. Господь будет судить концы земли, с милостивыми поступая милостиво, и со справедливым будет так же справедлив». Заря милосердия занялась уже здесь, хотя милосердие это и ограничивалось теми, кто был сам милосерден. Позднее Самуил сделал еще один шаг вперед, когда в годину несчастий призвал свой народ: «Пусть впадем мы в руки Господа, ибо велико милосердие его». «Для господа нетрудно спасти многих или немногих».
97:1.8 (1063.5)
As the years passed, the grizzled old leader progressed in the understanding of God, for he declared: “The Lord is a God of knowledge, and actions are weighed by him. The Lord will judge the ends of the earth, showing mercy to the merciful, and with the upright man he will also be upright.” Even here is the dawn of mercy, albeit it is limited to those who are merciful. Later he went one step further when, in their adversity, he exhorted his people: “Let us fall now into the hands of the Lord, for his mercies are great.” “There is no restraint upon the Lord to save many or few.”
И это постепенное развитие представления о сущности Яхве продолжалось при служении преемников Самуила. Они пытались представить Яхве Богом, соблюдающим завет, но с трудом поддерживали темп, заданный Самуилом, и не сумели развить идею о милосердии Бога, как позднее понимал его сам Самуил. Неуклонный возврат к признанию других богов все же происходил, несмотря на утверждение о том, что Яхве превыше всех богов. «Твое, Господи, царство, и ты вознесен превыше всех как владычествующий».
97:1.9 (1063.6)
And this gradual development of the concept of the character of Yahweh continued under the ministry of Samuel’s successors. They attempted to present Yahweh as a covenant-keeping God but hardly maintained the pace set by Samuel; they failed to develop the idea of the mercy of God as Samuel had later conceived it. There was a steady drift back toward the recognition of other gods, despite the maintenance that Yahweh was above all. “Yours is the kingdom, O Lord, and you are exalted as head above all.”
Лейтмотивом этой эры была божественная сила; пророки той эпохи проповедовали религию, предназначенную утвердить царя на иудейском престоле. «Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и победа, и великолепие. В руке твоей сила и могущество, и во власти твоей возвеличить и укрепить все». Так обстояло дело с представлением о Боге во времена Самуила и его непосредственных преемников.
97:1.10 (1064.1)
The keynote of this era was divine power; the prophets of this age preached a religion designed to foster the king upon the Hebrew throne. “Yours, O Lord, is the greatness and the power and the glory and the victory and the majesty. In your hand is power and might, and you are able to make great and to give strength to all.” And this was the status of the God concept during the time of Samuel and his immediate successors.
В десятом столетии до Христа иудейская нация разделилась на два царства. В обеих этих политических половинах многие учителя истины пытались противостоять реакционной волне духовного упадка, которая возникла и продолжала опасно нарастать после войны, приведшей к разделению. Однако эти усилия усовершенствовать иудейскую религию не приводили к успеху, пока решительный и бесстрашный воитель за праведность Илия не начал свое учение. Илия вернул северному царству понимание Бога, сравнимое с представлением, которого придерживались во дни Самуила. Но у Илии было мало возможностей представить более совершенное понятие о Боге; так же, как Самуил до него, он был занят низвержением алтарей Ваала и разрушением идолов ложных богов. Причем свои реформы он осуществлял перед лицом сопротивления монарха-идолопоклонника, и его задача была еще более гигантской и сложной, чем та, что стояла перед Самуилом.
97:2.1 (1064.2)
In the tenth century before Christ the Hebrew nation became divided into two kingdoms. In both of these political divisions many truth teachers endeavored to stem the reactionary tide of spiritual decadence that had set in, and which continued disastrously after the war of separation. But these efforts to advance the Hebraic religion did not prosper until that determined and fearless warrior for righteousness, Elijah, began his teaching. Elijah restored to the northern kingdom a concept of God comparable with that held in the days of Samuel. Elijah had little opportunity to present an advanced concept of God; he was kept busy, as Samuel had been before him, overthrowing the altars of Baal and demolishing the idols of false gods. And he carried forward his reforms in the face of the opposition of an idolatrous monarch; his task was even more gigantic and difficult than that which Samuel had faced.
Однако это не были времена совершенствования представления о Божестве. Иудеи тогда еще не сумели подняться даже до идеала Моисея. И эпоха Илии и Елисея закончилась возвратом лучших классов общества к почитанию верховного Яхве и стала свидетелем восстановления идеи о Творце Всего Сущего приблизительно до того состояния, в каком ее оставил Самуил.
97:2.3 (1064.4)
But these were not times of progress in the concept of Deity. Not yet had the Hebrews ascended even to the Mosaic ideal. The era of Elijah and Elisha closed with the better classes returning to the worship of the supreme Yahweh and witnessed the restoration of the idea of the Universal Creator to about that place where Samuel had left it.
Жители Палестины по-разному относились к частному владению землей. Южные или кочующие аравийские племена (поклонники Яхве) считали землю неотчуждаемой — даром Божества клану. Они утверждали, что земля не может продаваться или закладываться. Ведь «Яхве сказал, говоря: „Землю не должно продавать, ибо земля моя“».
97:3.2 (1064.6)
The inhabitants of Palestine differed in their attitude toward private ownership of land. The southern or wandering Arabian tribes (the Yahwehites) looked upon land as an inalienable—as a gift of Deity to the clan. They held that land could not be sold or mortgaged. “Yahweh spoke, saying, ‘The land shall not be sold, for the land is mine.’”
Северные и более оседлые хананеи (служители Ваала) свободно покупали, продавали и закладывали свои земли. Само слово «Ваал» означает «владелец». Культ Ваала был основан на двух основных доктринах: во-первых, узаконивании обмена собственностью, контрактов и соглашений — узаконивании права покупать и продавать землю; во-вторых, считалось, что Ваал посылает дождь — он был богом плодородия почвы. Хорошие урожаи зависели от благоволения Ваала. Культ Ваала был во многом связан с землей, владением ею и плодородием.
97:3.3 (1064.7)
The northern and more settled Canaanites (the Baalites) freely bought, sold, and mortgaged their lands. The word Baal means owner. The Baal cult was founded on two major doctrines: First, the validation of property exchange, contracts, and covenants—the right to buy and sell land. Second, Baal was supposed to send rain—he was a god of fertility of the soil. Good crops depended on the favor of Baal. The cult was largely concerned with land, its ownership and fertility.
Из этого существенного различия в отношении к земле и развились серьезные антагонизмы в общественных, экономических, нравственных и религиозных позициях, занимаемых хананеями и иудеями. Однако до наступления времен Илии этот социально-экономический спор не приобретал характера явно религиозного разногласия. Со дней же сего воинственного пророка противостояние перешло, в основном, на стезю религиозной вражды — к борьбе между Яхве против Ваала — и закончилось победой Яхве и последующим переходом к монотеизму.
97:3.5 (1065.2)
Out of this basic difference in the regard for land, there evolved the bitter antagonisms of social, economic, moral, and religious attitudes exhibited by the Canaanites and the Hebrews. This socioeconomic controversy did not become a definite religious issue until the times of Elijah. From the days of this aggressive prophet the issue was fought out on more strictly religious lines—Yahweh vs. Baal—and it ended in the triumph of Yahweh and the subsequent drive toward monotheism.
Илия перевел спор между поклонниками Яхве и Ваала с вопроса о земле на религиозный аспект иудейской и ханаанской идеологий. Когда Ахав в интриге, разыгранной ради того, чтобы завладеть землей Навуфеев, убил их, Илия сделал существовавшие ранее обычаи владения землей предметом нравственного спора и начал свою энергичную кампанию против служителей Ваала. То была также борьба деревенских жителей против господства городов. Главным образом при Илие Яхве стал Элохим. Пророк начинал как сторонник земельной реформы, а закончил возвышением Божества. Ваалов было много, а Яхве — один — монотеизм победил политеизм.
97:3.6 (1065.3)
Elijah shifted the Yahweh-Baal controversy from the land issue to the religious aspect of Hebrew and Canaanite ideologies. When Ahab murdered the Naboths in the intrigue to get possession of their land, Elijah made a moral issue out of the olden land mores and launched his vigorous campaign against the Baalites. This was also a fight of the country folk against domination by the cities. It was chiefly under Elijah that Yahweh became Elohim. The prophet began as an agrarian reformer and ended up by exalting Deity. Baals were many, Yahweh was one—monotheism won over polytheism.
Великий шаг в переходе от племенного бога — бога, которому так долго служили жертвами и обрядами, Яхве древних иудеев, — к Богу, который карал бы преступления и безнравственность даже в среде своего собственного народа, был сделан Амосом, явившимся из среды обитателей южных гор, дабы осудить преступность, пьянство, угнетение и безнравственность северных племен. Со времен Моисея столь великие истины в Палестине не провозглашал никто.
97:4.1 (1065.4)
A great step in the transition of the tribal god—the god who had so long been served with sacrifices and ceremonies, the Yahweh of the earlier Hebrews—to a God who would punish crime and immorality among even his own people, was taken by Amos, who appeared from among the southern hills to denounce the criminality, drunkenness, oppression, and immorality of the northern tribes. Not since the times of Moses had such ringing truths been proclaimed in Palestine.
Амос не был просто сторонником реставрации или реформ; он был открывателем новых представлений о Божестве. Он провозглашал многое о Боге, что уже объявляли его предшественники, и смело критиковал веру в Божественное Существо, которое поощряло грех в среде своего так называемого избранного народа. Впервые со дней Мелхиседека человеческие уши слышали осуждение двойных стандартов в национальном правосудии и морали. Впервые в своей истории иудеи услышали своими ушами, что их Бог Яхве не будет терпеть преступление и грех в их жизнях больше, чем в среде любого другого народа. Амос обладал видением сурового и справедливого Бога Самуила и Илии, который, когда дело касалось наказания за грех, не думал о иудеях иначе, чем о любой другой нации. Это было прямой атакой на эгоистическую доктрину «избранного народа», и многих иудеев того времени она сильно возмущала.
97:4.2 (1065.5)
Amos was not merely a restorer or reformer; he was a discoverer of new concepts of Deity. He proclaimed much about God that had been announced by his predecessors and courageously attacked the belief in a Divine Being who would countenance sin among his so-called chosen people. For the first time since the days of Melchizedek the ears of man heard the denunciation of the double standard of national justice and morality. For the first time in their history Hebrew ears heard that their own God, Yahweh, would no more tolerate crime and sin in their lives than he would among any other people. Amos envisioned the stern and just God of Samuel and Elijah, but he also saw a God who thought no differently of the Hebrews than of any other nation when it came to the punishment of wrongdoing. This was a direct attack on the egoistic doctrine of the “chosen people,” and many Hebrews of those days bitterly resented it.
Амос сказал: «Вот, он, который образовал горы и сотворил ветер; ищи того, кто сотворил семизвездие и Орион, превращает смертную тень в ясное утро, а день делает темным, как ночь». Причем, осуждая своих полурелигиозных, приспосабливающихся и порой безнравственных собратьев, он пытался показать неумолимое правосудие неизменного Яхве, когда говорил о грешниках: «Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда достану их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их». «И даже если пойдут в плен впереди врагов своих, то повелю мечу правосудия, и он убьет их». Амос еще больше пугал своих слушателей, когда, показывая на них осуждающим и обвиняющим перстом, объявлял от имени Яхве: «Поистине во веки не забуду ни одного из дел ваших». «И просею дом Израилев по всем народам, как просеивают зерна в решете».
97:4.3 (1065.6)
Said Amos: “He who formed the mountains and created the wind, seek him who formed the seven stars and Orion, who turns the shadow of death into the morning and makes the day dark as night.” And in denouncing his half-religious, timeserving, and sometimes immoral fellows, he sought to portray the inexorable justice of an unchanging Yahweh when he said of the evildoers: “Though they dig into hell, thence shall I take them; though they climb up to heaven, thence will I bring them down.” “And though they go into captivity before their enemies, thence will I direct the sword of justice, and it shall slay them.” Amos further startled his hearers when, pointing a reproving and accusing finger at them, he declared in the name of Yahweh: “Surely I will never forget any of your works.” “And I will sift the house of Israel among all nations as wheat is sifted in a sieve.”
97:4.4 (1066.1)
Amos proclaimed Yahweh the “God of all nations” and warned the Israelites that ritual must not take the place of righteousness. And before this courageous teacher was stoned to death, he had spread enough leaven of truth to save the doctrine of the supreme Yahweh; he had insured the further evolution of the Melchizedek revelation.
Воскресив Моисеево понятие о Боге любви, Осия стал преемником Амоса и его учения о всеобщем Боге справедливости. Осия проповедовал прощение через покаяние, а не жертву. Он провозгласил евангелие благости и божественного милосердия, говоря: «Обручу тебя мне навек; обручу тебя мне в праведности и суде, в благости и милосердии. Обручу тебя мне в верности». «Возлюблю их по благоволению, ибо гнев мой отвратился».
97:4.5 (1066.2)
Hosea followed Amos and his doctrine of a universal God of justice by the resurrection of the Mosaic concept of a God of love. Hosea preached forgiveness through repentance, not by sacrifice. He proclaimed a gospel of loving-kindness and divine mercy, saying: “I will betroth you to me forever; yes, I will betroth you to me in righteousness and judgment and in loving-kindness and in mercies. I will even betroth you to me in faithfulness.” “I will love them freely, for my anger is turned away.”
Осия верно продолжал нравственные предостережения Амоса, говоря о Боге: «По желанию моему накажу их». Однако когда Осия сказал: «Скажу тем, кто не был моим народом: „Ты — мой народ“, и они скажут: „Ты — наш Бог“», израильтяне сочли это жестокосердием, граничащим с предательством. Осия же продолжал проповедовать покаяние и прощение, говоря: «Уврачую отпадение их; возлюблю их по благоволению, ибо гнев мой отвратился». Осия всегда провозглашал надежду и прощение. И суть его послания всегда была такова: «Помилую народ мой. И не будет он знать иного Бога кроме меня, ибо, кроме меня, нет спасителя».
97:4.6 (1066.3)
Hosea faithfully continued the moral warnings of Amos, saying of God, “It is my desire that I chastise them.” But the Israelites regarded it as cruelty bordering on treason when he said: “I will say to those who were not my people, ‘you are my people’; and they will say, ‘you are our God.’” He continued to preach repentance and forgiveness, saying, “I will heal their backsliding; I will love them freely, for my anger is turned away.” Always Hosea proclaimed hope and forgiveness. The burden of his message ever was: “I will have mercy upon my people. They shall know no God but me, for there is no savior beside me.”
Амос пробудил национальное сознание иудеев к признанию того, что Яхве не простит преступление и грех среди них, потому что они якобы являются избранным народом; Осия же сыграл начальные ноты в более поздних милосердных аккордах божественного сострадания и доброты, основанной на любви, которые столь изысканно пропел Исайя и его сподвижники.
97:4.7 (1066.4)
Amos quickened the national conscience of the Hebrews to the recognition that Yahweh would not condone crime and sin among them because they were supposedly the chosen people, while Hosea struck the opening notes in the later merciful chords of divine compassion and loving-kindness which were so exquisitely sung by Isaiah and his associates.
97:5.1 (1066.5)
These were the times when some were proclaiming threatenings of punishment against personal sins and national crime among the northern clans while others predicted calamity in retribution for the transgressions of the southern kingdom. It was in the wake of this arousal of conscience and consciousness in the Hebrew nations that the first Isaiah made his appearance.
Исайя продолжил проповедь вечной природы Бога, его бесконечной мудрости, его неизменно совершенной надежности. И представил Бога Израиля высказыванием: «И поставлю суд мерилом и праведность весами». «Господь даст тебе покой от печали твоей и от страха твоего и тяжкого рабства, в котором человек был создан служить». «И уши твои услышат слово, говорящее позади тебя: „от путь, иди по нему“». «Вот, Бог — спасение мое; уповать буду и не буду бояться, ибо Господь — сила моя и песнь моя». «„Придите ныне и рассудим вместе“, — говорит Господь. — „Если будут грехи ваши, как багрянец, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — станут как руно“».
97:5.2 (1066.6)
Isaiah went on to preach the eternal nature of God, his infinite wisdom, his unchanging perfection of reliability. He represented the God of Israel as saying: “Judgment also will I lay to the line and righteousness to the plummet.” “The Lord will give you rest from your sorrow and from your fear and from the hard bondage wherein man has been made to serve.” “And your ears shall hear a word behind you, saying, ‘this is the way, walk in it.’” “Behold God is my salvation; I will trust and not be afraid, for the Lord is my strength and my song.” “‘Come now and let us reason together,’ says the Lord, ‘though your sins be as scarlet, they shall be as white as snow; though they be red like the crimson, they shall be as wool.’”
Обращаясь к охваченным страхом и душой алчущим иудеям, сей пророк сказал: «Восстань и светись, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою». «Дух Господень на мне, ибо он помазал меня благовествовать кротким, послал меня исцелять сокрушенных сердцем, возвещать пленным освобождение и узникам — открытые темницы». «Великой радостью возрадуюсь о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем, ибо он облек меня в ризы спасения и одеждою праведности одел меня». «Во всех скорбях их он скорбел, и ангел лица его спасал их. По любви своей и жалости своей искупил их».
97:5.3 (1066.7)
Speaking to the fear-ridden and soul-hungry Hebrews, this prophet said: “Arise and shine, for your light has come, and the glory of the Lord has risen upon you.” “The spirit of the Lord is upon me because he has anointed me to preach good tidings to the meek; he has sent me to bind up the brokenhearted, to proclaim liberty to the captives and the opening of the prison to those who are bound.” “I will greatly rejoice in the Lord, my soul shall be joyful in my God, for he has clothed me with the garments of salvation and has covered me with his robe of righteousness.” “In all their afflictions he was afflicted, and the angel of his presence saved them. In his love and in his pity he redeemed them.”
Михей осуждал «правителей, которые судят за подношения, и священников, которые учат за плату, и пророков, которые пророчествуют за деньги». Он учил о дне свободы от предрассудков и козней духовенства и говорил: «Но каждый будет сидеть под своей виноградной лозою, и никто не будет устрашать его, ибо все будут жить, каждый согласно своему пониманию Бога».
97:5.5 (1067.2)
Micah denounced “the rulers who judge for reward and the priests who teach for hire and the prophets who divine for money.” He taught of a day of freedom from superstition and priestcraft, saying: “But every man shall sit under his own vine, and no one shall make him afraid, for all people will live, each one according to his understanding of God.”
Суть послания Михея всегда была такова: «Предстать ли мне перед Господом со всесожжениями? Можно ли угодить Господу тысячами овнов или десятью тысячами потоков елейных? Дать ли мне первенца моего за прегрешение мое, плод тела моего — за грех души моей? О человек! Он показал мне, что — добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить милосердие и смиренно ходить с Богом твоим». То была великая эпоха, поистине многознаменательные времена, когда более двух с половиной тысячелетий тому назад смертный человек услышал подобные спасительные послания, и некоторые люди даже поверили в них. И если бы не упрямое сопротивление священников, эти учителя низвергли бы весь кровавый церемониал иудейского ритуала поклонения.
97:5.6 (1067.3)
Ever the burden of Micah’s message was: “Shall I come before God with burnt offerings? Will the Lord be pleased with a thousand rams or with ten thousand rivers of oil? Shall I give my first-born for my transgression, the fruit of my body for the sin of my soul? He has shown me, O man, what is good; and what does the Lord require of you but to do justly and to love mercy and to walk humbly with your God?” And it was a great age; these were indeed stirring times when mortal man heard, and some even believed, such emancipating messages more than two and a half millenniums ago. And but for the stubborn resistance of the priests, these teachers would have overthrown the whole bloody ceremonial of the Hebrew ritual of worship.
Иеремия бесстрашно заявлял, что Яхве отнюдь не стоит на стороне иудеев в их военных сражениях с другими нациями. Он утверждал, что Яхве — Бог всей земли, всех наций и всех народов. Учение Иеремии явилось крещендо нараставшей волны интернационализации Бога Израиля; этот неустрашимый пророк окончательно и навсегда провозгласил, что Яхве — Бог всех наций и что нет ни Осириса для египтян, ни Бела для вавилонян, ни Ассура для ассирийцев, ни Дагона для филистимлян. Таким образом, религия иудеев стала частью всемирного ренессанса монотеизма, происходившего приблизительно в это и в последующее время; наконец представление о Яхве достигло уровня планетарного и даже космического величия. Однако многие из сподвижников Иеремии с трудом представляли себе Яхве в отрыве от иудейской нации.
97:6.2 (1067.5)
Jeremiah fearlessly declared that Yahweh was not on the side of the Hebrews in their military struggles with other nations. He asserted that Yahweh was God of all the earth, of all nations and of all peoples. Jeremiah’s teaching was the crescendo of the rising wave of the internationalization of the God of Israel; finally and forever did this intrepid preacher proclaim that Yahweh was God of all nations, and that there was no Osiris for the Egyptians, Bel for the Babylonians, Ashur for the Assyrians, or Dagon for the Philistines. And thus did the religion of the Hebrews share in that renaissance of monotheism throughout the world at about and following this time; at last the concept of Yahweh had ascended to a Deity level of planetary and even cosmic dignity. But many of Jeremiah’s associates found it difficult to conceive of Yahweh apart from the Hebrew nation.
Сей бесстрашный пророк говорил: «Праведен Господь наш, великий в советах и сильный в делах. Глаза его открыты на все пути сынов человеческих, чтобы воздавать каждому по путям его и по плодам дел его». Однако когда во время осады Иерусалима Иеремия сказал: «И ныне я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба моего», это сочли богохульной изменой. И когда Иеремия посоветовал сдать город, священники и мирские правители бросили его в грязную яму в мрачной подземной тюрьме.
97:6.4 (1067.7)
Said this fearless prophet: “Righteous is our Lord, great in counsel and mighty in work. His eyes are open upon all the ways of all the sons of men, to give every one according to his ways and according to the fruit of his doings.” But it was considered blasphemous treason when, during the siege of Jerusalem, he said: “And now have I given these lands into the hand of Nebuchadnezzar, the king of Babylon, my servant.” And when Jeremiah counseled the surrender of the city, the priests and civil rulers cast him into the miry pit of a dismal dungeon.
Уничтожение еврейского государства и пленение иудеев в Месопотамии могло бы принести большую пользу их развивающейся теологии, если бы не решительные действия еврейских священников. Государство евреев пало перед армиями Вавилона, и их националистический Яхве пострадал от интернационалистских проповедей духовных вождей. Чувство обиды, вызванное утратой своего национального бога, и заставило еврейских священников зайти так далеко в выдумке небылиц и умножении числа кажущихся чудесами событий в иудейской истории, чтобы снова сделать евреев избранным народом даже в новом и расширенном представлении об интернационализированном Боге всех наций.
97:7.1 (1068.1)
The destruction of the Hebrew nation and their captivity in Mesopotamia would have proved of great benefit to their expanding theology had it not been for the determined action of their priesthood. Their nation had fallen before the armies of Babylon, and their nationalistic Yahweh had suffered from the international preachments of the spiritual leaders. It was resentment of the loss of their national god that led the Jewish priests to go to such lengths in the invention of fables and the multiplication of miraculous appearing events in Hebrew history in an effort to restore the Jews as the chosen people of even the new and expanded idea of an internationalized God of all nations.
Во время пленения евреи подверглись сильному влиянию вавилонских традиций и легенд, хотя следует отметить, что они неизменно совершенствовали нравственный настрой и духовный смысл халдейских историй, которые заимствовали, несмотря на то, что эти легенды ими постоянно искажались, дабы покрыть честью и славой прародителей Израиля и его историю.
97:7.2 (1068.2)
During the captivity the Jews were much influenced by Babylonian traditions and legends, although it should be noted that they unfailingly improved the moral tone and spiritual significance of the Chaldean stories which they adopted, notwithstanding that they invariably distorted these legends to reflect honor and glory upon the ancestry and history of Israel.
Эти иудейские священники и книжники думали лишь об одном — о восстановлении еврейской нации, прославлении иудейских традиций и возвеличивании истории своей расы. И если тот факт, что эти священники навязали свои ошибочные идеи столь большой части Западного мира, и вызывает возмущение, то следует вспомнить, что делали они это ненамеренно; они не утверждали, что пишут по вдохновению, и не заявляли, что пишут священную книгу. А просто готовили руководство, предназначенное поддержать иссякающее мужество у своих соотечественников. У них была конкретная цель — улучшить национальный дух и настрой своих соотечественников. Жившим после них людям оставалось лишь собрать эти и другие писания в наставление, состоящее из якобы непогрешимых учений.
97:7.3 (1068.3)
These Hebrew priests and scribes had a single idea in their minds, and that was the rehabilitation of the Jewish nation, the glorification of Hebrew traditions, and the exaltation of their racial history. If there is resentment of the fact that these priests have fastened their erroneous ideas upon such a large part of the Occidental world, it should be remembered that they did not intentionally do this; they did not claim to be writing by inspiration; they made no profession to be writing a sacred book. They were merely preparing a textbook designed to bolster up the dwindling courage of their fellows in captivity. They were definitely aiming at improving the national spirit and morale of their compatriots. It remained for later-day men to assemble these and other writings into a guide book of supposedly infallible teachings.
После пленения еврейские священники весьма вольно использовали эти писания, однако влиять на своих собратьев-пленников им мешало присутствие среди них молодого и неукротимого пророка Исайи Второго, который был всецело обращен в учение Исайи-старшего о Боге правосудия, любви, праведности и милосердия. Вместе с Иеремией он также верил, что Яхве стал Богом всех народов. И проповедовал эти теории о природе Бога с таким красноречием, что одинаково обращал и евреев, и тех, кто взял их в плен. Причем этот молодой проповедник оставил свои учения в письменном виде, которые враждебные и нетерпимые священники пытались лишить какой бы то ни было связи с ним самим, хотя истинное уважение к их красоте и величию привели к их объединению с писаниями Исайи Первого. Таким образом, писания Исайи Второго можно найти в книге, носящей это имя, в главах с сороковой по пятьдесят пятую включительно.
97:7.4 (1068.4)
The Jewish priesthood made liberal use of these writings subsequent to the captivity, but they were greatly hindered in their influence over their fellow captives by the presence of a young and indomitable prophet, Isaiah the second, who was a full convert to the elder Isaiah’s God of justice, love, righteousness, and mercy. He also believed with Jeremiah that Yahweh had become the God of all nations. He preached these theories of the nature of God with such telling effect that he made converts equally among the Jews and their captors. And this young preacher left on record his teachings, which the hostile and unforgiving priests sought to divorce from all association with him, although sheer respect for their beauty and grandeur led to their incorporation among the writings of the earlier Isaiah. And thus may be found the writings of this second Isaiah in the book of that name, embracing chapters forty to fifty-five inclusive.
Ни один пророк или религиозный учитель от Махивенты до времен Иисуса не достиг того высокого понимания Бога, которое провозглашал Исайя Второй во время пленения. Этот духовный вождь провозглашал отнюдь не мелкого, антропоморфного, созданного человеком Бога. «Вот, острова как порошинку поднимает он». «И, как небо выше земли, так пути мои выше путей ваших, и мысли мои выше мыслей ваших».
97:7.5 (1068.5)
No prophet or religious teacher from Machiventa to the time of Jesus attained the high concept of God that Isaiah the second proclaimed during these days of the captivity. It was no small, anthropomorphic, man-made God that this spiritual leader proclaimed. “Behold he takes up the isles as a very little thing.” “And as the heavens are higher than the earth, so are my ways higher than your ways and my thoughts higher than your thoughts.”
Наконец Махивента Мелхиседек увидел, как учителя человеческие провозглашают смертному человеку настоящего Бога. Подобно Исайе Первому, этот вождь проповедовал Бога Творца и Вседержителя вселенной. «Я создал землю и поставил человека на ней. Не напрасно сотворил ее: я образовал ее для жительства». «Я первый и последний; и нет другого Бога, кроме меня». Говоря от имени Господа Бога Израиля, этот новый пророк сказал: «Небеса могут исчезнуть и земля обветшать, а праведность моя пребудет вечно и спасение мое — из рода в род». «Не бойся, ибо я — с тобою; не смущайся, ибо я — Бог твой». «Нет иного Бога, кроме меня, — Бога праведного и Спасителя».
97:7.6 (1069.1)
At last Machiventa Melchizedek beheld human teachers proclaiming a real God to mortal man. Like Isaiah the first, this leader preached a God of universal creation and upholding. “I have made the earth and put man upon it. I have created it not in vain; I formed it to be inhabited.” “I am the first and the last; there is no God beside me.” Speaking for the Lord God of Israel, this new prophet said: “The heavens may vanish and the earth wax old, but my righteousness shall endure forever and my salvation from generation to generation.” “Fear you not, for I am with you; be not dismayed, for I am your God.” “There is no God beside me—a just God and a Savior.”
И еврейских пленников так же, как тысячи тысяч после них, утешали такие слова, как эти: «Так говорит Господь: „Я сотворил тебя, я искупил тебя, я назвал тебя по имени твоему; ты — мой“». «Когда будешь проходить через воды, я буду с тобой, так как ты дорог в глазах моих». «Может ли женщина забыть младенца своего, чтобы не пожалеть сына своего? Да, может забыть, и все же я не забуду детей моих, ибо вот, я начертал их на дланях моих; и укрыл их сенью рук моих». «Да оставит порочный пути свои и неправедный мысли свои, и да вернется к Господу, и он помилует его, и к Богу нашему, ибо он многомилостив».
97:7.7 (1069.2)
And it comforted the Jewish captives, as it has thousands upon thousands ever since, to hear such words as: “Thus says the Lord, ‘I have created you, I have redeemed you, I have called you by your name; you are mine.’” “When you pass through the waters, I will be with you since you are precious in my sight.” “Can a woman forget her suckling child that she should not have compassion on her son? Yes, she may forget, yet will I not forget my children, for behold I have graven them upon the palms of my hands; I have even covered them with the shadow of my hands.” “Let the wicked forsake his ways and the unrighteous man his thoughts, and let him return to the Lord, and he will have mercy upon him, and to our God, for he will abundantly pardon.”
Еще раз вслушайтесь в евангелие сего нового откровения о Боге Салима: «Как пастырь он будет пасти стадо свое; агнцев будет брать на руки свои и носить на груди своей. Он дает утомленному силу и изнемогшему дарует крепость. Надеющиеся на Господа обновятся в силе, поднимут крылья, как орлы; побегут, и не устанут, пойдут, и не утомятся».
97:7.8 (1069.3)
Listen again to the gospel of this new revelation of the God of Salem: “He shall feed his flock like a shepherd; he shall gather the lambs in his arms and carry them in his bosom. He gives power to the faint, and to those who have no might he increases strength. Those who wait upon the Lord shall renew their strength; they shall mount up with wings as eagles; they shall run and not be weary; they shall walk and not faint.”
Этот Исайя широко проповедовал евангелие расширенного представления о верховном Яхве. И соперничал в красноречии с Моисеем, и подобно ему изображал Господа Бога Израиля Творцом Всего Сущего. Описывая бесконечные атрибуты Отца Всего Сущего, он был настоящим поэтом. Никто и никогда не произносил таких прекрасных изречений об Отце небесном. Как и Псалтырь, писания Исайи относятся к самым возвышенным и истинным представлениям духовного понимания Бога, которые когда-либо услаждали ухо смертного человека до прихода на Урантию Михаила. Послушайте, как он изображает Божество: «Я — высокий и превознесенный, живущий в вечности». «Я первый и последний, и кроме меня нет другого Бога». «И рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо его не отяжелело для того, чтобы слышать». И когда сей кроткий, но непреклонный пророк упорно продолжал проповедовать божественную неизменность, верность Бога, это явилось новым учением в среде еврейства. Он заявлял, что «Бог не забудет и не оставит».
97:7.9 (1069.4)
This Isaiah conducted a far-flung propaganda of the gospel of the enlarging concept of a supreme Yahweh. He vied with Moses in the eloquence with which he portrayed the Lord God of Israel as the Universal Creator. He was poetic in his portrayal of the infinite attributes of the Universal Father. No more beautiful pronouncements about the heavenly Father have ever been made. Like the Psalms, the writings of Isaiah are among the most sublime and true presentations of the spiritual concept of God ever to greet the ears of mortal man prior to the arrival of Michael on Urantia. Listen to his portrayal of Deity: “I am the high and lofty one who inhabits eternity.” “I am the first and the last, and beside me there is no other God.” “And the Lord’s hand is not shortened that it cannot save, neither his ear heavy that it cannot hear.” And it was a new doctrine in Jewry when this benign but commanding prophet persisted in the preachment of divine constancy, God’s faithfulness. He declared that “God would not forget, would not forsake.”
97:7.10 (1069.5)
This daring teacher proclaimed that man was very closely related to God, saying: “Every one who is called by my name I have created for my glory, and they shall show forth my praise. I, even I, am he who blots out their transgressions for my own sake, and I will not remember their sins.”
Послушайте, как этот великий иудей разрушает представления о национальном Боге и одновременно во славе возвещает божественность Отца Всего Сущего, о котором говорит: «Небо — престол мой, а земля — подножие ног моих». И Бог Исайи все же был святым, величественным, справедливым и непостижимым. Представление о злом, мстительном и ревнивом Яхве бедуинов пустыни почти сошло на нет. В сознание смертного человека вселилось новое представление о верховном и всеобщем Яхве, которое не исчезало из поля зрения человека уже никогда. Осознание божественной справедливости начало разрушать примитивный магический и биологический страх. Наконец-то, человек познакомился со вселенной, основанной на законе и порядке, а также с вселенским Богом, надежным и окончательно определенным.
97:7.11 (1069.6)
Hear this great Hebrew demolish the concept of a national God while in glory he proclaims the divinity of the Universal Father, of whom he says, “The heavens are my throne, and the earth is my footstool.” And Isaiah’s God was none the less holy, majestic, just, and unsearchable. The concept of the angry, vengeful, and jealous Yahweh of the desert Bedouins has almost vanished. A new concept of the supreme and universal Yahweh has appeared in the mind of mortal man, never to be lost to human view. The realization of divine justice has begun the destruction of primitive magic and biologic fear. At last, man is introduced to a universe of law and order and to a universal God of dependable and final attributes.
Причем этот проповедник небесного Бога никогда не прекращал провозглашать сего Бога любви. «Я живу на небе и во святилище, а также с сокрушенным и смиренным духом». Говорил сей великий учитель своим современникам и слова еще большего утешения: «И будет Господь вождем твоим всегда и будет насыщать душу твою. Ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, воды которого не иссякают. И если враг придет, как поток, дух Господень воздвигнет преграду пред ним». И снова разрушающее страх евангелие Мелхиседека и рождающая упование религия воссияли, дабы благословить человечество.
97:7.12 (1070.1)
And this preacher of a supernal God never ceased to proclaim this God of love. “I dwell in the high and holy place, also with him who is of a contrite and humble spirit.” And still further words of comfort did this great teacher speak to his contemporaries: “And the Lord will guide you continually and satisfy your soul. You shall be like a watered garden and like a spring whose waters fail not. And if the enemy shall come in like a flood, the spirit of the Lord will lift up a defense against him.” And once again did the fear-destroying gospel of Melchizedek and the trust-breeding religion of Salem shine forth for the blessing of mankind.
Своим возвышенным описанием величия и вселенского всемогущества высшего Яхве, Бога любви, правителя вселенной и любящего Отца всего человечества дальновидный и смелый Исайя сумел затмить Яхве националистического. И с тех полных событиями дней высшее представление Запада о Боге всегда включало в себя вселенскую справедливость, божественное милосердие и вечную праведность. На прекрасном языке и с несравненным изяществом сей великий учитель изобразил всесильного Творца и вселюбящего Отца.
97:7.13 (1070.2)
The farseeing and courageous Isaiah effectively eclipsed the nationalistic Yahweh by his sublime portraiture of the majesty and universal omnipotence of the supreme Yahweh, God of love, ruler of the universe, and affectionate Father of all mankind. Ever since those eventful days the highest God concept in the Occident has embraced universal justice, divine mercy, and eternal righteousness. In superb language and with matchless grace this great teacher portrayed the all-powerful Creator as the all-loving Father.
Сей пророк пленения проповедовал своему народу и представителям других наций, а те слушали его у реки в Вавилоне. И сей Исайя Второй многое сделал, дабы противодействовать многим неверным и в расовом отношении эгоистическим представлениям о миссии обещанного Мессии. Однако в этом он полного успеха не достиг. Если бы священники не посвятили себя делу воспитания неверно понимаемого национализма, то учения Исайи Первого и Исайи Второго подготовили бы путь для признания и принятия обещанного Мессии.
97:7.14 (1070.3)
This prophet of the captivity preached to his people and to those of many nations as they listened by the river in Babylon. And this second Isaiah did much to counteract the many wrong and racially egoistic concepts of the mission of the promised Messiah. But in this effort he was not wholly successful. Had the priests not dedicated themselves to the work of building up a misconceived nationalism, the teachings of the two Isaiahs would have prepared the way for the recognition and reception of the promised Messiah.
Обычай смотреть на записи о пережитом иудеями как на священную историю, а на писания остального мира как на историю мирскую — вот что объясняет большую часть путаницы в человеческих умах относительно толкования истории. Причем трудность эта происходит от того, что светской истории евреев не существует. После того, как священники вавилонского изгнания подготовили свои новые записи о якобы чудесных отношениях Бога с иудеями, священную историю Израиля, какой она показана в Ветхом Завете, они тщательно и полностью уничтожили все существовавшие записи о делах иудеев — такие книги, как «Деяния царей Израиля» и «Деяния царей Иудеи», а также несколько других более или менее точных записей о еврейской истории.
97:8.1 (1070.4)
The custom of looking upon the record of the experiences of the Hebrews as sacred history and upon the transactions of the rest of the world as profane history is responsible for much of the confusion existing in the human mind as to the interpretation of history. And this difficulty arises because there is no secular history of the Jews. After the priests of the Babylonian exile had prepared their new record of God’s supposedly miraculous dealings with the Hebrews, the sacred history of Israel as portrayed in the Old Testament, they carefully and completely destroyed the existing records of Hebrew affairs—such books as “The Doings of the Kings of Israel” and “The Doings of the Kings of Judah,” together with several other more or less accurate records of Hebrew history.
Чтобы понять, как пагубное давление и неизбежное влияние мирской истории смогли вселить в пленных и управляемых чужеземцами евреев такой страх, что они предприняли попытку полностью переписать и переделать свою историю, нам необходимо коротко рассмотреть записи, свидетельствующие о трудностях, пережитых евреями как нацией. Следует помнить, что евреи не сумели выработать адекватную нетеологическую философию жизни. Они боролись со своими изначальными и египетскими представлениями о божественном воздаянии за праведность, сочетаемом с суровым наказанием за грех. И драма Иова отчасти заключалась в протесте против этой ошибочной философии. А откровенный пессимизм Экклезиаста явился мирской и мудрой реакцией на эти сверхоптимистические верования в Провидение.
97:8.2 (1070.5)
In order to understand how the devastating pressure and the inescapable coercion of secular history so terrorized the captive and alien-ruled Jews that they attempted the complete rewriting and recasting of their history, we should briefly survey the record of their perplexing national experience. It must be remembered that the Jews failed to evolve an adequate nontheologic philosophy of life. They struggled with their original and Egyptian concept of divine rewards for righteousness coupled with dire punishments for sin. The drama of Job was something of a protest against this erroneous philosophy. The frank pessimism of Ecclesiastes was a worldly wise reaction to these overoptimistic beliefs in Providence.
Однако пятьсот лет господства иноземных правителей не смогли вынести даже терпеливые и многострадальные евреи. Пророки и священники начали восклицать: «Надолго ли, Господи, надолго ли?» Когда честный еврей изучал Писание, он оказывался в еще большем смятении. Древний провидец обещал, что Бог защитит и спасет свой «избранный народ». Амос угрожал, что Бог оставит Израиль, если он не восстановит свои нормы национальной праведности. Написавший Второзаконие описал Великий Выбор как выбор между добром и злом, благословением и проклятием. Исайя Первый проповедовал милосердного царя-избавителя. Иеремия провозглашал эру внутренней праведности — эру завета, написанного на скрижалях сердца. Исайя Второй говорил о спасении путем жертвы и искупления. Иезекииль провозгласил избавление через преданное служение, а Ездра обещал процветание благодаря соблюдению закона. Но несмотря на все это, евреи оставались в рабстве, и избавление не приходило. Тогда Даниил драматически представил надвигающийся «кризис» — разрушение великого идола и немедленное установление вечного царствования праведности, мессианского царства.
97:8.3 (1071.1)
But five hundred years of the overlordship of alien rulers was too much for even the patient and long-suffering Jews. The prophets and priests began to cry: “How long, O Lord, how long?” As the honest Jew searched the Scriptures, his confusion became worse confounded. An olden seer promised that God would protect and deliver his “chosen people.” Amos had threatened that God would abandon Israel unless they re-established their standards of national righteousness. The scribe of Deuteronomy had portrayed the Great Choice—as between the good and the evil, the blessing and the curse. Isaiah the first had preached a beneficent king-deliverer. Jeremiah had proclaimed an era of inner righteousness—the covenant written on the tablets of the heart. The second Isaiah talked about salvation by sacrifice and redemption. Ezekiel proclaimed deliverance through the service of devotion, and Ezra promised prosperity by adherence to the law. But in spite of all this they lingered on in bondage, and deliverance was deferred. Then Daniel presented the drama of the impending “crisis”—the smiting of the great image and the immediate establishment of the everlasting reign of righteousness, the Messianic kingdom.
97:8.4 (1071.2)
And all of this false hope led to such a degree of racial disappointment and frustration that the leaders of the Jews were so confused they failed to recognize and accept the mission and ministry of a divine Son of Paradise when he presently came to them in the likeness of mortal flesh—incarnated as the Son of Man.
Пытаясь дать чудесное толкование определенным эпохам человеческой истории, все современные религии совершали серьезные ошибки. Хотя и верно то, что Бог многократно погружал отеческую руку чудесного вмешательства в поток человеческих дел, ошибкой было бы рассматривать теологические догмы и религиозные предрассудки как сверхъестественные отложения, благодаря чудесному деянию появившиеся в этом потоке человеческой истории. То, что «Всевышние правят в царствах людей», отнюдь не превращает мирскую историю в так называемую историю священную.
97:8.5 (1071.3)
All modern religions have seriously blundered in the attempt to put a miraculous interpretation on certain epochs of human history. While it is true that God has many times thrust a Father’s hand of providential intervention into the stream of human affairs, it is a mistake to regard theologic dogmas and religious superstition as a supernatural sedimentation appearing by miraculous action in this stream of human history. The fact that the “Most Highs rule in the kingdoms of men” does not convert secular history into so-called sacred history.
Авторы Нового Завета и более поздние христианские писатели своими благонамеренными попытками трансцендентализировать иудейских пророков исказили иудейскую историю еще больше. Иудейская история, таким образом, страшно эксплуатировалась и еврейскими, и христианскими писателями. Мирская история иудеев была полностью догматизирована. Ее превратили в вымышленную священную историю, и она стала неразрывно связанной с нравственными понятиями и религиозными учениями так называемых христианских наций.
97:8.6 (1071.4)
New Testament authors and later Christian writers further complicated the distortion of Hebrew history by their well-meant attempts to transcendentalize the Jewish prophets. Thus has Hebrew history been disastrously exploited by both Jewish and Christian writers. Secular Hebrew history has been thoroughly dogmatized. It has been converted into a fiction of sacred history and has become inextricably bound up with the moral concepts and religious teachings of the so-called Christian nations.
Двенадцати колен Израиля никогда не существовало, а существовало лишь три или четыре племени, поселившихся в Палестине. Иудейская нация возникла как результат союза так называемых израильтян и хананеев. «И жили дети Израилевы среди хананеев. И брали дочерей их себе в жены и своих дочерей отдавали за сыновей их». Иудеи никогда не изгоняли хананеев из Палестины, несмотря на то, что записи священников, повествующие об этом, без колебаний утверждают, что они это сделали.
97:9.1 (1071.6)
There never were twelve tribes of the Israelites—only three or four tribes settled in Palestine. The Hebrew nation came into being as the result of the union of the so-called Israelites and the Canaanites. “And the children of Israel dwelt among the Canaanites. And they took their daughters to be their wives and gave their daughters to the sons of the Canaanites.” The Hebrews never drove the Canaanites out of Palestine, notwithstanding that the priests’ record of these things unhesitatingly declared that they did.
Претенциозная иудейская история начинается с объединения Саулом северных кланов, дабы отразить нападение аммонитян на своих соплеменников — галаадетян — к востоку от Иордана. С армией, которая насчитывала немногим более трех тысяч человек, он нанес врагу поражение, и именно этот подвиг заставил горные племена сделать его царем. Когда же оказавшиеся в изгнании священники переписывали эту историю, то увеличили численность армии Саула до 330 000 человек, а в список племен, участвовавших в битве, добавили колено «Иудино».
97:9.3 (1072.1)
Pretentious Hebrew history begins with Saul’s rallying the northern clans to withstand an attack by the Ammonites upon their fellow tribesmen—the Gileadites—east of the Jordan. With an army of a little more than three thousand he defeated the enemy, and it was this exploit that led the hill tribes to make him king. When the exiled priests rewrote this story, they raised Saul’s army to 330,000 and added “Judah” to the list of tribes participating in the battle.
Сразу после поражения аммонитян армия дружно проголосовала за Саула и сделала его царем. Ни пророк, ни священник не участвовали в этом. Однако позднее священники внесли в записи, будто Саул был коронован на царство, согласно божественным указаниям, пророком Самуилом. Сделано же это было для того, чтобы установить «божественное происхождение» царствования Давида в Иудее.
97:9.4 (1072.2)
Immediately following the defeat of the Ammonites, Saul was made king by popular election by his troops. No priest or prophet participated in this affair. But the priests later on put it in the record that Saul was crowned king by the prophet Samuel in accordance with divine directions. This they did in order to establish a “divine line of descent” for David’s Judahite kingship.
Величайшее из всех искажений еврейской истории было связано с Давидом. После победы Саула над аммонитянами (которую он приписывал Яхве) филистимляне встревожились и стали нападать на северные кланы. Давид и Саул никак не могли достичь договоренности. Давид и с ним шестьсот человек вступил в союз с филистимлянами и вдоль побережья пошел на Ездрилон. В Гафе филистимляне приказали Давиду покинуть поле сражения; потому что боялись, что он может перейти на сторону Саула. Давид удалился; филистимляне напали и нанесли Саулу поражение. Чего бы они сделать не смогли, если бы Давид был верен Израилю. Армия Давида представляла собой разноязыкое сборище мятежников и большей частью состояла из изгоев общества и беглецов, скрывавшихся от правосудия.
97:9.5 (1072.3)
The greatest of all distortions of Jewish history had to do with David. After Saul’s victory over the Ammonites (which he ascribed to Yahweh) the Philistines became alarmed and began attacks on the northern clans. David and Saul never could agree. David with six hundred men entered into a Philistine alliance and marched up the coast to Esdraelon. At Gath the Philistines ordered David off the field; they feared he might go over to Saul. David retired; the Philistines attacked and defeated Saul. They could not have done this had David been loyal to Israel. David’s army was a polyglot assortment of malcontents, being for the most part made up of social misfits and fugitives from justice.
Трагическое поражение, нанесенное Саулу филистимлянами у горы Гелвуй, умалило значение Яхве перед другими богами в глазах окружающих хананеев. При обычных обстоятельствах поражение Саула было бы приписано отступничеству от Яхве, но на сей раз редакторы-иудеи объяснили его ритуальными ошибками. Ведь для оправдания царствования Давида им требовалась традиция Саула и Самуила.
97:9.6 (1072.4)
Saul’s tragic defeat at Gilboa by the Philistines brought Yahweh to a low point among the gods in the eyes of the surrounding Canaanites. Ordinarily, Saul’s defeat would have been ascribed to apostasy from Yahweh, but this time the Judahite editors attributed it to ritual errors. They required the tradition of Saul and Samuel as a background for the kingship of David.
Давид со своей небольшой армией обосновался в неиудейском городе Хевроне. Вскоре соотечественники Давида провозгласили его царем нового царства Иудеи. Иудея большей частью состояла из неиудейских элементов — кенеев, халевеев, иевусеев и других хананеев. Они были кочевниками-пастухами — и поэтому были верны еврейской идее землевладения. И придерживались идеологии пустынных кланов.
97:9.7 (1072.5)
David with his small army made his headquarters at the non-Hebrew city of Hebron. Presently his compatriots proclaimed him king of the new kingdom of Judah. Judah was made up mostly of non-Hebrew elements—Kenites, Calebites, Jebusites, and other Canaanites. They were nomads—herders—and so were devoted to the Hebrew idea of land ownership. They held the ideologies of the desert clans.
Разница между священной и мирской историей хорошо иллюстрируется двумя различными историями о том, как Давид был сделан царем, какими мы находим их в Ветхом Завете. Часть мирской истории о том, как ближайшие последователи Давида (его армия) сделали его царем, была по невнимательности оставлена в записях священниками, которые впоследствии подготовили пространное и прозаичное повествование о священной истории, где и показано, как пророк Самуил, по божественному указанию, избрал Давида из собратьев его, после чего официально и с соблюдением сложных и торжественных церемоний помазал его на царство иудеев, а затем провозгласил преемником Саула.
97:9.8 (1072.6)
The difference between sacred and profane history is well illustrated by the two differing stories concerning making David king as they are found in the Old Testament. A part of the secular story of how his immediate followers (his army) made him king was inadvertently left in the record by the priests who subsequently prepared the lengthy and prosaic account of the sacred history wherein is depicted how the prophet Samuel, by divine direction, selected David from among his brethren and proceeded formally and by elaborate and solemn ceremonies to anoint him king over the Hebrews and then to proclaim him Saul’s successor.
Именно такими методами и из такого народа Давид и создал вымысел о божественном царстве Иудее как преемнике наследия и традиций исчезающего северного царства Израиля ефремлян. Давидово космополитичное колено Иудино было более нееврейским, чем еврейским; тем не менее угнетенные старейшины Ефрема пришли и «помазали его на царство Израиля». После возникновения военной угрозы Давид соединился с иевусеями и основал свою столицу объединенного царства в Иевусе (Иерусалиме), это был обнесенный крепкими стенами город, находившийся на полпути между Иудеей и Израилем. Филистимляне возмутились и вскоре напали на Давида. После отчаянного сражения они потерпели поражение, и Яхве был вновь утвержден как «Господь Бог Саваоф».
97:9.11 (1073.1)
And it was by such methods and out of such people that David built up the fiction of a divine kingdom of Judah as the successor of the heritage and traditions of the vanishing northern kingdom of Ephraimite Israel. David’s cosmopolitan tribe of Judah was more gentile than Jewish; nevertheless the oppressed elders of Ephraim came down and “anointed him king of Israel.” After a military threat, David then made a compact with the Jebusites and established his capital of the united kingdom at Jebus (Jerusalem), which was a strong-walled city midway between Judah and Israel. The Philistines were aroused and soon attacked David. After a fierce battle they were defeated, and once more Yahweh was established as “The Lord God of Hosts.”
Однако волей-неволей Яхве пришлось поделиться некоторой частью этой славы с богами хананеев, ибо армия Давида в основном состояла из неиудеев. Именно поэтому в ваших записях и появляется это (пропущенное редакторами-иудеями) говорящее о многом утверждение: «Яхве разнес врагов моих предо мной. Посему и место это он назвал Ваал-Перацим». Сделано же это было потому, что восемьдесят процентов солдат Давида были служителями Ваала.
97:9.12 (1073.2)
But Yahweh must, perforce, share some of this glory with the Canaanite gods, for the bulk of David’s army was non-Hebrew. And so there appears in your record (overlooked by the Judahite editors) this telltale statement: “Yahweh has broken my enemies before me. Therefore he called the name of the place Baal-Perazim.” And they did this because eighty per cent of David’s soldiers were Baalites.
Поражение Саула у горы Гелвуй Давид объяснил, указав на то, что Саул напал на хананейский город Гаваон, народ которого имел мирный договор с ефремлянами. Из-за этого Яхве и оставил их. Но даже во времена Саула Давид оборонял хананейский город Кеиль от филистимлян, а затем расположил свою столицу в хананейском городе. Следуя политике соглашательства с хананеями, Давид выдал на повешение гаваонитянам семерых потомков Саула.
97:9.13 (1073.3)
David explained Saul’s defeat at Gilboa by pointing out that Saul had attacked a Canaanite city, Gibeon, whose people had a peace treaty with the Ephraimites. Because of this, Yahweh forsook him. Even in Saul’s time David had defended the Canaanite city of Keilah against the Philistines, and then he located his capital in a Canaanite city. In keeping with the policy of compromise with the Canaanites, David turned seven of Saul’s descendants over to the Gibeonites to be hanged.
Нарушая нравы иудеев, продажная политическая машина Давида начала переводить в личное владение северные земли и вскоре взяла под свой контроль сбор караванных пошлин, которые прежде взимали филистимляне. Вслед за этим был совершен целый ряд зверств, достигших своей высшей точки в убийстве Урии. Все судебные тяжбы решались в Иерусалиме, и «старейшины» более не могли выносить судебное решение. Неудивительно, что разразилось восстание. В наше время Авессалома можно было бы назвать демагогом; его мать была хананеянкой. Помимо сына Вирсавии Соломона престола добивалось еще полдюжины претендентов.
97:9.15 (1073.5)
David’s corrupt political machine began to get personal possession of land in the north in violation of the Hebrew mores and presently gained control of the caravan tariffs formerly collected by the Philistines. And then came a series of atrocities climaxed by the murder of Uriah. All judicial appeals were adjudicated at Jerusalem; no longer could “the elders” mete out justice. No wonder rebellion broke out. Today, Absalom might be called a demagogue; his mother was a Canaanite. There were a half dozen contenders for the throne besides the son of Bathsheba—Solomon.
После смерти Давида Соломон очистил политическую машину от всех влияний севера, но полностью сохранил тиранию и налоговый гнет режима своего отца. Соломон разорил народ своим расточительным двором и своим обширным планом строительства, куда входили: постройка дома Ливанского, дворец для дочери фараона, храм Яхве, царский дворец и восстановление стен многих городов. Соломон создал большой иудейский флот, на котором работали матросы-сирийцы и который торговал со всем миром. Его гарем насчитывал почти тысячу женщин.
97:9.16 (1073.6)
After David’s death Solomon purged the political machine of all northern influences but continued all of the tyranny and taxation of his father’s regime. Solomon bankrupted the nation by his lavish court and by his elaborate building program: There was the house of Lebanon, the palace of Pharaoh’s daughter, the temple of Yahweh, the king’s palace, and the restoration of the walls of many cities. Solomon created a vast Hebrew navy, operated by Syrian sailors and trading with all the world. His harem numbered almost one thousand.
К этому времени храм Яхве в Силохе утратил свое значение, и все поклонение нации сосредоточилось в Иевусе в великолепной царской часовне. Северное царство же в значительной степени вернулось к поклонению Элохим. Его жители пользовались расположением фараонов, которые позднее поработили Иудею и обложили южное царство данью.
97:9.17 (1073.7)
By this time Yahweh’s temple at Shiloh was discredited, and all the worship of the nation was centered at Jebus in the gorgeous royal chapel. The northern kingdom returned more to the worship of Elohim. They enjoyed the favor of the Pharaohs, who later enslaved Judah, putting the southern kingdom under tribute.
Были и взлеты и падения — войны между Израилем и Иудеей. После четырех лет гражданской войны и трех династий Израиль оказался во власти городских деспотов, которые начали торговать землей. Даже царь Амврий, и тот пытался купить имение Семира. Однако конец стал быстро приближаться, когда Салманассар Третий решил овладеть берегом Средиземного моря. Ефремский царь Ахав собрал десять других племен и оказал сопротивление в Каркаре; в сражении не было победителя. Ассирийцы были остановлены, но союзники погибли. В Ветхом Завете это великое сражение даже не упоминается.
97:9.18 (1073.8)
There were ups and downs—wars between Israel and Judah. After four years of civil war and three dynasties, Israel fell under the rule of city despots who began to trade in land. Even King Omri attempted to buy Shemer’s estate. But the end drew on apace when Shalmaneser III decided to control the Mediterranean coast. King Ahab of Ephraim gathered ten other groups and resisted at Karkar; the battle was a draw. The Assyrian was stopped but the allies were decimated. This great fight is not even mentioned in the Old Testament.
Новая беда пришла, когда царь Ахав попытался купить землю у Навуфея. Его жена-филистимлянка подделала имя Ахава на бумагах, где было указано, что земля Навуфея должна быть конфискована за то, что тот хулил имена «Элохим и царя». Навуфея и его сыновей немедленно казнили. Но на арене событий появился неутомимый Илия, осудивший Ахава за убийство Навуфея. Таким образом, Илия, один из величайших пророков, начал свое учение как поборник, который отстаивал старые порядки владения землей и выступал против служителей Ваала, желавших землей торговать, против попытки городов добиться господства над сельской местностью. Однако эта реформа не увенчалась успехом, пока землевладелец Ииуй не объединил усилия с цыганским вождем Ионадавом, дабы уничтожить пророков (агентов по торговле недвижимостью) Ваала в Самарии.
97:9.19 (1074.1)
New trouble started when King Ahab tried to buy land from Naboth. His Phoenician wife forged Ahab’s name to papers directing that Naboth’s land be confiscated on the charge that he had blasphemed the names of “Elohim and the king.” He and his sons were promptly executed. The vigorous Elijah appeared on the scene denouncing Ahab for the murder of the Naboths. Thus Elijah, one of the greatest of the prophets, began his teaching as a defender of the old land mores as against the land-selling attitude of the Baalim, against the attempt of the cities to dominate the country. But the reform did not succeed until the country landlord Jehu joined forces with the gypsy chieftain Jehonadab to destroy the prophets (real estate agents) of Baal at Samaria.
Новая жизнь началась, когда Иоас и его сын Иеровоам освободили Израиль от врагов. Однако к этому времени в Самарии уже правили знатные разбойники, чьи опустошительные набеги не уступали былым набегам династии Давида. Государство и церковь действовали заодно. Попытка подавить свободу слова вынудила Илию, Амоса и Осию приступить к своим тайным писаниям; это-то и стало реальным началом еврейской и христианской Библий.
97:9.20 (1074.2)
New life appeared as Jehoash and his son Jeroboam delivered Israel from its enemies. But by this time there ruled in Samaria a gangster-nobility whose depredations rivaled those of the Davidic dynasty of olden days. State and church went along hand in hand. The attempt to suppress freedom of speech led Elijah, Amos, and Hosea to begin their secret writing, and this was the real beginning of the Jewish and Christian Bibles.
97.9.21Однако северное царство не исчезло из истории до тех пор, пока царь Израиля не сговорился с царем Египта и не отказался платить дань Ассирии. Тогда-то и началась трехлетняя осада, за которой последовало полное рассеяние северного царства. Ефрем (Израиль), таким образом, исчез. Иудея же — евреи, «остаток Израиля» — начала сосредоточивать землю в руках немногих, по словам Исайи, «прибавлявших дом к дому и поле к полю». Вскоре в Иерусалиме наряду с храмом Яхве появился храм Ваала. Этому царству террора положило конец восстание монотеистов во главе с мальчиком-царем Иоасом, который сражался за Яхве в течение тридцати пяти лет.
97:9.21 (1074.3)
But the northern kingdom did not vanish from history until the king of Israel conspired with the king of Egypt and refused to pay further tribute to Assyria. Then began the three years’ siege followed by the total dispersion of the northern kingdom. Ephraim (Israel) thus vanished. Judah—the Jews, the “remnant of Israel”—had begun the concentration of land in the hands of the few, as Isaiah said, “Adding house to house and field to field.” Presently there was in Jerusalem a temple of Baal alongside the temple of Yahweh. This reign of terror was ended by a monotheistic revolt led by the boy king Joash, who crusaded for Yahweh for thirty-five years.
Следующий царь Амасия имел неприятности с восставшими данниками-идумеями и их соседями. После знаменательной победы он напал на своих северных соседей и потерпел столь же знаменательное поражение. Затем восстали сельские жители; они убили царя и посадили на престол его шестнадцатилетнего сына. Это был Азария, которого Исайя назвал Озией. После Озии положение ухудшилось еще больше, и Иудея просуществовала сто лет, платя дань ассирийским царям. Исайя Первый говорил евреям, что Иерусалим, будучи городом Яхве, никогда не падет. Однако Иеремия без колебаний провозгласил его падение.
97:9.22 (1074.4)
The next king, Amaziah, had trouble with the revolting tax-paying Edomites and their neighbors. After a signal victory he turned to attack his northern neighbors and was just as signally defeated. Then the rural folk revolted; they assassinated the king and put his sixteen-year-old son on the throne. This was Azariah, called Uzziah by Isaiah. After Uzziah, things went from bad to worse, and Judah existed for a hundred years by paying tribute to the kings of Assyria. Isaiah the first told them that Jerusalem, being the city of Yahweh, would never fall. But Jeremiah did not hesitate to proclaim its downfall.
Однако настоящая гибель Иудеи произошла из-за клики продажных и богатых политиков, которые действовали при правлении малолетнего царя Манассии. Изменявшаяся экономика благоприятствовала возврату к поклонению Ваалу, частные земельные сделки которого противоречили идеологии Яхве. Падение Ассирии и возвышение Египта принесло Иудее временное освобождение, и сельские жители взяли верх. И при Иосии смели иерусалимскую клику продажных политиков.
97:9.23 (1074.5)
The real undoing of Judah was effected by a corrupt and rich ring of politicians operating under the rule of a boy king, Manasseh. The changing economy favored the return of the worship of Baal, whose private land dealings were against the ideology of Yahweh. The fall of Assyria and the ascendancy of Egypt brought deliverance to Judah for a time, and the country folk took over. Under Josiah they destroyed the Jerusalem ring of corrupt politicians.
Однако и эта эпоха завершилась трагически, когда Иосия решился преградить путь могучей армии Нехао, когда та двигалась из Египта по берегу моря на помощь Ассирии, воевавшей с Вавилоном. Иосия был раздавлен, и Иудея стала платить дань Египту. В Иерусалиме к власти вернулась политическая партия Ваала, и в результате началось настоящее египетское рабство. За этим последовал период, во время которого политики-служители Ваала управляли и правосудием, и священниками. Поклонение Ваалу стало экономической и социальной системой, регулирующей имущественные отношения, а также связанной с плодородием почвы.
97:9.24 (1074.6)
But this era came to a tragic end when Josiah presumed to go out to intercept Necho’s mighty army as it moved up the coast from Egypt for the aid of Assyria against Babylon. He was wiped out, and Judah went under tribute to Egypt. The Baal political party returned to power in Jerusalem, and thus began the real Egyptian bondage. Then ensued a period in which the Baalim politicians controlled both the courts and the priesthood. Baal worship was an economic and social system dealing with property rights as well as having to do with soil fertility.
Со свержением Нехао Навуходоносором Иудея перешла под управление Вавилона и в течение десяти лет пользовалась его благоволением, но вскоре восстала. Когда же Навуходоносор пошел на иудеев войной, те, дабы повлиять на Яхве, начали такие социальные реформы, как освобождение рабов. И когда вавилонская армия временно отступила, иудеи возрадовались тому, что магия их реформ спасла их. Именно в этот период Иеремия и сказал о приближающейся гибели, и Навуходоносор вскоре возвратился.
97:9.25 (1075.1)
With the overthrow of Necho by Nebuchadnezzar, Judah fell under the rule of Babylon and was given ten years of grace, but soon rebelled. When Nebuchadnezzar came against them, the Judahites started social reforms, such as releasing slaves, to influence Yahweh. When the Babylonian army temporarily withdrew, the Hebrews rejoiced that their magic of reform had delivered them. It was during this period that Jeremiah told them of the impending doom, and presently Nebuchadnezzar returned.
В Вавилоне евреи пришли к заключению, что в Палестине они не могут существовать как небольшая группа, имеющая свои собственные особые социальные и экономические обычаи, и что, если они хотят, чтобы их идеология восторжествовала, им следует обращать неевреев. Так и возникло их новое понимание судьбы — идея, согласно которой евреи должны стать избранными слугами Яхве. Еврейская религия Ветхого Завета, действительно, развилась в Вавилоне во время пленения.
97:9.27 (1075.3)
In Babylon the Jews arrived at the conclusion that they could not exist as a small group in Palestine, having their own peculiar social and economic customs, and that, if their ideologies were to prevail, they must convert the gentiles. Thus originated their new concept of destiny—the idea that the Jews must become the chosen servants of Yahweh. The Jewish religion of the Old Testament really evolved in Babylon during the captivity.
Учение о бессмертии также сформировалось в Вавилоне. Евреи считали, что идея о будущей жизни умаляет значение евангелия социальной справедливости. И вот теология впервые вытеснила социологию и экономику. Религия воплотилась в систему мышления и поведения, все больше и больше отстранявшуюся от политики, социологии и экономики.
97:9.28 (1075.4)
The doctrine of immortality also took form at Babylon. The Jews had thought that the idea of the future life detracted from the emphasis of their gospel of social justice. Now for the first time theology displaced sociology and economics. Religion was taking shape as a system of human thought and conduct more and more to be separated from politics, sociology, and economics.
Вожди учили израильтян, что они — народ, избранный отнюдь не для особого снисхождения и монополии на божественное благоволение, но для особого служения доносить истину о всеобщем и едином Боге до каждой нации. При этом они обещали евреям, что если те будут достойны этой судьбы, то станут духовными вождями всех народов, и что грядущий Мессия воцарится над ними и над всем светом как Принц Мира.
97:10.1 (1075.6)
Their leaders had taught the Israelites that they were a chosen people, not for special indulgence and monopoly of divine favor, but for the special service of carrying the truth of the one God over all to every nation. And they had promised the Jews that, if they would fulfill this destiny, they would become the spiritual leaders of all peoples, and that the coming Messiah would reign over them and all the world as the Prince of Peace.
Когда евреев освободили персы, они вернулись в Палестину, но оказались в рабстве у своих же собственных кодексов законов, жертв и ритуалов, где безраздельно господствовали священники. И как отвергли иудейские кланы чудесную историю о Боге, представленную в прощальной речи Моисея, ради ритуалов жертв и покаяния, так и эти остатки иудейской нации отвергли величественное представление Исайи Второго ради правил, уставов и ритуалов своего множившегося духовенства.
97:10.2 (1075.7)
When the Jews had been freed by the Persians, they returned to Palestine only to fall into bondage to their own priest-ridden code of laws, sacrifices, and rituals. And as the Hebrew clans rejected the wonderful story of God presented in the farewell oration of Moses for the rituals of sacrifice and penance, so did these remnants of the Hebrew nation reject the magnificent concept of the second Isaiah for the rules, regulations, and rituals of their growing priesthood.
Национальный эгоизм, ложная вера в неверно понимаемого обещанного Мессию и усиливающиеся рабство и тирания священников заставили навсегда замолчать голоса духовных вождей (кроме Даниила, Иезекииля, Аггея и Малахии); и с того дня до времени Иоанна Крестителя весь Израиль переживал все более глубокий духовный упадок. Однако евреи никогда не утрачивали представления об Отце Всего Сущего и даже в двадцатом веке после Христа продолжают придерживаться такого понимания Божества.
97:10.3 (1075.8)
National egotism, false faith in a misconceived promised Messiah, and the increasing bondage and tyranny of the priesthood forever silenced the voices of the spiritual leaders (excepting Daniel, Ezekiel, Haggai, and Malachi); and from that day to the time of John the Baptist all Israel experienced an increasing spiritual retrogression. But the Jews never lost the concept of the Universal Father; even to the twentieth century after Christ they have continued to follow this Deity conception.
От Моисея до Иоанна Крестителя протянулась непрерывная череда верных учителей, которые из поколения в поколение передавали монотеистический факел света и все сильнее осуждали бессовестных правителей, порицали торгашество священников и постоянно призывали народ быть верным поклонению верховному Яхве, Господу Богу Израиля.
97:10.4 (1076.1)
From Moses to John the Baptist there extended an unbroken line of faithful teachers who passed the monotheistic torch of light from one generation to another while they unceasingly rebuked unscrupulous rulers, denounced commercializing priests, and ever exhorted the people to adhere to the worship of the supreme Yahweh, the Lord God of Israel.
Как нация евреи в конце концов утратили свое политическое лицо, но иудейская религия, основанная на искренней вере в единого и всеобщего Бога, продолжает жить в сердцах рассеянных изгнанников. Причем религия эта не умирает, потому что она эффективно действовала и сохраняла высшие ценности своих последователей. Еврейская религия сохранила идеалы народа, но не сумела ускорить прогресс и поощрить философские творческие открытия в сфере истины. У еврейской религии было много недостатков — она была недостаточно философична и почти лишена эстетических качеств — но сохранила нравственные ценности и поэтому продолжает существовать. По сравнению с другими пониманиями Божества верховный Яхве был ясно очерченным, живым, личным и нравственным.
97:10.5 (1076.2)
As a nation the Jews eventually lost their political identity, but the Hebrew religion of sincere belief in the one and universal God continues to live in the hearts of the scattered exiles. And this religion survives because it has effectively functioned to conserve the highest values of its followers. The Jewish religion did preserve the ideals of a people, but it failed to foster progress and encourage philosophic creative discovery in the realms of truth. The Jewish religion had many faults—it was deficient in philosophy and almost devoid of aesthetic qualities—but it did conserve moral values; therefore it persisted. The supreme Yahweh, as compared with other concepts of Deity, was clear-cut, vivid, personal, and moral.
Евреи любили справедливость, мудрость, истину и праведность, как любили немногие нации, но они меньше всех народов способствовали интеллектуальному восприятию и духовному пониманию этих божественных качеств. Хотя иудейская теология сопротивлялась расширению, она сыграла важную роль в развитии двух других мировых религий, а именно: христианства и ислама.
97:10.6 (1076.3)
The Jews loved justice, wisdom, truth, and righteousness as have few peoples, but they contributed least of all peoples to the intellectual comprehension and to the spiritual understanding of these divine qualities. Though Hebrew theology refused to expand, it played an important part in the development of two other world religions, Christianity and Mohammedanism.
Еврейская религия сохранилась также благодаря своим институтам. Религии трудно выжить в качестве личных обычаев отдельных индивидуумов. Извечная ошибка религиозных лидеров заключается в том, что, видя пороки узаконенной религии, они пытаются разрушить метод коллективного функционирования. Между тем вместо того, чтобы уничтожать все ритуалы, было бы лучше, если бы они их реформировали. В этом отношении Иезекииль был мудрее своих современников; хотя он и соглашался с ними и настаивал на личной моральной ответственности, он в то же время занимался тем, что утверждал правильный порядок высшего и очищенного ритуала.
97:10.7 (1076.4)
The Jewish religion persisted also because of its institutions. It is difficult for religion to survive as the private practice of isolated individuals. This has ever been the error of the religious leaders: Seeing the evils of institutionalized religion, they seek to destroy the technique of group functioning. In place of destroying all ritual, they would do better to reform it. In this respect Ezekiel was wiser than his contemporaries; though he joined with them in insisting on personal moral responsibility, he also set about to establish the faithful observance of a superior and purified ritual.
Таким образом, сменявшие друг друга учителя Израиля свершили величайшее дело в эволюции религии, когда-либо осуществлявшееся на Урантии: постепенную, но непрерывную трансформацию варварского представления о свирепом демоне Яхве, ревнивом и жестоком духе бога грохочущего Синайского вулкана, в более позднее и божественное представление о верховном Яхве, создателе всех вещей, любящем и милосердном Отце всего человечества. Причем это иудейское представление о Боге являлось высшим человеческим видением Отца Всего Сущего вплоть до времени, когда оно было еще более расширено и так изыскано усилено личными учениями и примером жизни его Сына, Михаила из Небадона.
97:10.8 (1076.5)
And thus the successive teachers of Israel accomplished the greatest feat in the evolution of religion ever to be effected on Urantia: the gradual but continuous transformation of the barbaric concept of the savage demon Yahweh, the jealous and cruel spirit god of the fulminating Sinai volcano, to the later exalted and supernal concept of the supreme Yahweh, creator of all things and the loving and merciful Father of all mankind. And this Hebraic concept of God was the highest human visualization of the Universal Father up to that time when it was further enlarged and so exquisitely amplified by the personal teachings and life example of his Son, Michael of Nebadon.