Книга Урантии
Чст III. История Урантии
Текст 84
Брак и семейная жизнь
Брак и семейная жизнь
Разделы
- Введение
- § 1. Первобытные связи между двумя людьми
- § 2. Древняя семья во главе с матерью
- § 3. Семья под властью отца
- § 4. Положение женщины в первобытном обществе
- § 5. Женщина в условиях развивающихся нравов
- § 6. Партнерство мужчины и женщины
- § 7. Идеалы семейной жизни
- § 8. Опасности самоудовлетворения
Paper 84
Marriage and Family Life
Marriage and Family Life
Sections
Материальная необходимость основала брак, половая потребность его украсила, религия освятила и возвысила, государство в нем нуждалось и его регулировало, тогда как в последнее время усилившееся чувство любви начинает оправдывать и прославлять брак как прародителя и создателя самого полезного и возвышенного института цивилизации — института семьи. Строительство семьи должно быть центром и сущностью всего образования.
84:0.1 (931.1)
MATERIAL necessity founded marriage, sex hunger embellished it, religion sanctioned and exalted it, the state demanded and regulated it, while in later times evolving love is beginning to justify and glorify marriage as the ancestor and creator of civilization’s most useful and sublime institution, the home. And home building should be the center and essence of all educational effort.
Половые отношения — это лишь акт самоувековечения, сочетаемый с различными степенями самоудовлетворения; брак, строительство семьи — это во многом вопрос самоподдержания, подразумевающий эволюцию общества. Само же общество есть совокупная структура семейных ячеек. Индивидуумы как планетарные факторы весьма временны, и только семьи являются постоянными факторами в эволюции общества. Семья — это русло, по которому река культуры и знаний течет от поколения к поколению.
84:0.2 (931.2)
Mating is purely an act of self-perpetuation associated with varying degrees of self-gratification; marriage, home building, is largely a matter of self-maintenance, and it implies the evolution of society. Society itself is the aggregated structure of family units. Individuals are very temporary as planetary factors—only families are continuing agencies in social evolution. The family is the channel through which the river of culture and knowledge flows from one generation to another.
Семья — прежде всего институт социологический. Брак произошел от сотрудничества в самоподдержании и партнерства в самоувековечении, при этом элемент самоудовлетворения был во многом случайным. Тем не менее семья объемлет все три основные функции человеческого бытия, в то же время рождение новой жизни делает ее основным человеческим институтом, а половые отношения выделяют из всех остальных видов общественной деятельности.
84:0.3 (931.3)
The home is basically a sociologic institution. Marriage grew out of co-operation in self-maintenance and partnership in self-perpetuation, the element of self-gratification being largely incidental. Nevertheless, the home does embrace all three of the essential functions of human existence, while life propagation makes it the fundamental human institution, and sex sets it off from all other social activities.
Из-за физической и эмоциональной привязанности к своему потомству женщина зависит от сотрудничества с мужчиной, и это вынуждает ее искать защиту и кров, которые дает брак. Однако нет прямого побуждения, которое бы вело к браку мужчину, а тем более удерживало бы его в нем. Не любовь сделала брак привлекательным для мужчин, а голод, притягивающий первобытного мужчину к женщине и примитивному крову, который разделяли с ней ее дети.
84:1.2 (931.5)
Woman, because of physical and emotional attachment to her offspring, is dependent on co-operation with the male, and this urges her into the sheltering protection of marriage. But no direct biologic urge led man into marriage—much less held him in. It was not love that made marriage attractive to man, but food hunger which first attracted savage man to woman and the primitive shelter shared by her children.
Возникновение брака не было вызвано и сознательным пониманием обязательств, вытекающих из половых отношений. Первобытный человек не осознавал связи между удовлетворением полового влечения и последующим рождением ребенка. Одно время повсеместно верили, что девственница может забеременеть. У первобытных людей рано зародилось представление, будто детей делают в стране духов; беременность считалась следствием того, что в женщину вошел дух, развивающийся призрак. Считалось также, что беременность у девственницы или незамужней женщины способны вызывать как особая пища, так и дурной глаз, а более поздние верования связывали истоки жизни с дыханием и солнечным светом.
84:1.3 (931.6)
Marriage was not even brought about by the conscious realization of the obligations of sex relations. Primitive man comprehended no connection between sex indulgence and the subsequent birth of a child. It was once universally believed that a virgin could become pregnant. The savage early conceived the idea that babies were made in spiritland; pregnancy was believed to be the result of a woman’s being entered by a spirit, an evolving ghost. Both diet and the evil eye were also believed to be capable of causing pregnancy in a virgin or unmarried woman, while later beliefs connected the beginnings of life with the breath and with sunlight.
Многие древние народы ассоциировали призраков с морем; поэтому девственницам не разрешалось часто мыться; молодые женщины боялись купаться в море во время прилива гораздо больше, чем половых отношений. К уродам или недоношенным детям относились как к детенышам животных, проникшим в тело женщины вследствие легкомысленного купания или злых козней духа. Первобытные люди, естественно, считали, что удушить такое потомство при рождении — обычное дело.
84:1.4 (932.1)
Many early peoples associated ghosts with the sea; hence virgins were greatly restricted in their bathing practices; young women were far more afraid of bathing in the sea at high tide than of having sex relations. Deformed or premature babies were regarded as the young of animals which had found their way into a woman’s body as a result of careless bathing or through malevolent spirit activity. Savages, of course, thought nothing of strangling such offspring at birth.
Просвещение началось с веры в то, что половые отношения открывают путь для оплодотворяющего духа и дают ему войти в женщину. С этого момента человек открыл для себя, что отец и мать поровну предоставляют живые наследственные факторы, которые зачинают потомство. Однако даже в двадцатом веке многие родители все еще пытаются удержать своих детей в большем или меньшем неведении относительно того, как зарождается человеческая жизнь.
84:1.5 (932.2)
The first step in enlightenment came with the belief that sex relations opened up the way for the impregnating ghost to enter the female. Man has since discovered that father and mother are equal contributors of the living inheritance factors which initiate offspring. But even in the twentieth century many parents still endeavor to keep their children in more or less ignorance as to the origin of human life.
Создание семьи достаточно простого типа делалось возможным благодаря тому, что репродуктивная функция обусловливает отношения между матерью и ребенком. Материнская любовь инстинктивна; в отличие от брака она произошла не от нравов. Материнская любовь у всех млекопитающих является врожденным даром духов-помощников разума локальной вселенной и своей силой и преданностью всегда прямо пропорциональна продолжительности беспомощного младенчества у вида.
84:1.6 (932.3)
A family of some simple sort was insured by the fact that the reproductive function entails the mother-child relationship. Mother love is instinctive; it did not originate in the mores as did marriage. All mammalian mother love is the inherent endowment of the adjutant mind-spirits of the local universe and is in strength and devotion always directly proportional to the length of the helpless infancy of the species.
Связь между матерью и ребенком естественна, сильна и инстинктивна, а потому вынуждала первобытных женщин подчиняться множеству странных условий и терпеть невыразимые трудности. Это чувство непреодолимой материнской любви мешает женщине, ибо всегда ставило ее в чрезвычайно невыгодное положение в любой борьбе с мужчиной. Но даже при этом материнский инстинкт у людей в принципе преодолим и может быть подавлен честолюбием, эгоизмом и религиозными убеждениями.
84:1.7 (932.4)
The mother and child relation is natural, strong, and instinctive, and one which, therefore, constrained primitive women to submit to many strange conditions and to endure untold hardships. This compelling mother love is the handicapping emotion which has always placed woman at such a tremendous disadvantage in all her struggles with man. Even at that, maternal instinct in the human species is not overpowering; it may be thwarted by ambition, selfishness, and religious conviction.
Хотя союз матери и ребенка не является ни браком, ни семьей, он был ядром, из которого возникли и брак, и семья. Великий прогресс в эволюции половых отношений был достигнут, когда эти временные союзы стали сохраняться достаточно долго, что позволяло вырастить появляющееся благодаря им потомство, ибо это и было фактом создания семьи.
Независимо от антагонизмов, существовавших в древних супружеских парах, несмотря на непрочность их связи, благодаря таким союзам мужчины и женщины вероятность выживания сильно возросла. Мужчина и женщина, сотрудничающие хотя бы и вне семьи и потомства, в большинстве отношений превосходят как двоих мужчин, так и двух женщин. Такое объединение в пары представителей противоположных полов повышало шансы на выживание и положило начало человеческому обществу. Разделение труда по половому признаку также сделало жизнь удобнее и счастливее.
84:1.9 (932.6)
Regardless of the antagonisms of these early pairs, notwithstanding the looseness of the association, the chances for survival were greatly improved by these male-female partnerships. A man and a woman, co-operating, even aside from family and offspring, are vastly superior in most ways to either two men or two women. This pairing of the sexes enhanced survival and was the very beginning of human society. The sex division of labor also made for comfort and increased happiness.
Периодическое кровотечение у женщин и дальнейшая потеря крови при родах довольно рано привели к предположению, что кровь является создателем ребенка (равно как и местом, где находится душа), и породили идею о кровных узах в человеческих отношениях. В древности любое происхождение велось по женской линии, поскольку она была единственным звеном родословной, в котором вообще можно было быть уверенным.
84:2.1 (932.7)
The woman’s periodic hemorrhage and her further loss of blood at childbirth early suggested blood as the creator of the child (even as the seat of the soul) and gave origin to the blood-bond concept of human relationships. In early times all descent was reckoned in the female line, that being the only part of inheritance which was at all certain.
Первобытная семья, возникшая вследствие инстинктивных биологических кровных уз, связующих мать и ребенка, неизбежно была семьей, во главе которой стояла мать; и многие племена долго придерживались этого порядка. Семья, во главе которой стояла мать, была единственно возможной при переходе от группового брака в стаде к более поздней и развитой семейной жизни полигамных и моногамных семей во главе с отцом. Семья во главе с матерью была естественной и биологической; семья же, во главе которой стоит отец, является социальной, экономической и политической. У североамериканского красного человека именно сохранившийся порядок семьи во главе с матерью и является одной из главных причин, почему развитые во многих отношениях ирокезы так и не сумели создать настоящее государство.
84:2.2 (932.8)
The primitive family, growing out of the instinctive biologic blood bond of mother and child, was inevitably a mother-family; and many tribes long held to this arrangement. The mother-family was the only possible transition from the stage of group marriage in the horde to the later and improved home life of the polygamous and monogamous father-families. The mother-family was natural and biologic; the father-family is social, economic, and political. The persistence of the mother-family among the North American red men is one of the chief reasons why the otherwise progressive Iroquois never became a real state.
Древнейшие расы мало уважали отца, считая, что ребенок полностью происходит от матери. Они верили, что дети похожи на отца вследствие общения с ним или что они таким образом «помечены», потому что мать хотела, чтобы они походили на отца. Позднее, когда произошел переход от семьи, во главе которой стояла мать, к семье во главе с отцом, появление на свет ребенка целиком и полностью считалось заслугой отца, и ко многим табу на беременную женщину впоследствии добавились и другие, включившие в сферу своего действия и ее мужа. С приближением родов будущий отец прекращал работать и во время родов ложился в постель рядом с женой, отдыхая от трех до восьми дней. Жена могла встать и заняться тяжелым трудом уже на следующий день после родов, зато муж оставался в постели получать поздравления; все это было частью древних нравов, служивших утверждению права отца на ребенка.
84:2.4 (933.2)
The earliest races gave little credit to the father, looking upon the child as coming altogether from the mother. They believed that children resembled the father as a result of association, or that they were “marked” in this manner because the mother desired them to look like the father. Later on, when the switch came from the mother-family to the father-family, the father took all credit for the child, and many of the taboos on a pregnant woman were subsequently extended to include her husband. The prospective father ceased work as the time of delivery approached, and at childbirth he went to bed, along with the wife, remaining at rest from three to eight days. The wife might arise the next day and engage in hard labor, but the husband remained in bed to receive congratulations; this was all a part of the early mores designed to establish the father’s right to the child.
Вначале было принято, чтобы мужчина приходил жить к родственникам жены, однако позднее, после того, как мужчина выплачивал или отрабатывал выкуп за невесту, он мог забрать свою жену и детей и вернуться к своим родственникам. Переход от семьи, во главе которой стояла мать, к семье во главе с отцом объясняет, почему в одних случаях существовали бессмысленные запреты на некоторые типы браков между двоюродными братом и сестрой при том, что в других практически такие же браки между людьми, состоящими в той же степени родства, одобрялись.
84:2.5 (933.3)
At first, it was the custom for the man to go to his wife’s people, but in later times, after a man had paid or worked out the bride price, he could take his wife and children back to his own people. The transition from the mother-family to the father-family explains the otherwise meaningless prohibitions of some types of cousin marriages while others of equal kinship are approved.
По мере того, как уходило время, когда главным занятием человека была охота, и наступала эпоха скотоводства, позволившего человеку овладеть главным источником пищи, семья, во главе которой стояла мать, быстро исчезала. Она перестала существовать просто потому, что не могла успешно соперничать с семьей нового типа — во главе с отцом. Сила, которой располагали мужчины — родственники матери не могла противостоять силе, сосредоточенной у мужа и отца. Женщина была не в состоянии справиться со сложными задачами — рожать и воспитывать детей и в то же время неустанно руководить и управлять всем домом. Появление обычая похищения жен с последующим их выкупом ускорило процесс отмирания семьи во главе с матерью.
84:2.6 (933.4)
With the passing of the hunter mores, when herding gave man control of the chief food supply, the mother-family came to a speedy end. It failed simply because it could not successfully compete with the newer father-family. Power lodged with the male relatives of the mother could not compete with power concentrated in the husband-father. Woman was not equal to the combined tasks of childbearing and of exercising continuous authority and increasing domestic power. The oncoming of wife stealing and later wife purchase hastened the passing of the mother-family.
Возможно, что женщину к браку привел инстинкт материнства, однако оставаться в нем ее фактически вынуждали мужское превосходство в силе и влияние нравов. Жизнь скотоводов имела тенденцию к созданию новой системы нравов — семейной жизни патриархального типа, и основой единства семьи в условиях нравов времен скотоводства и начала земледелия являлась неоспоримая и деспотическая власть отца. Всякое общество, будь то национальное или семейное, прошло через этап автократической власти патриархального строя.
84:3.1 (933.6)
It may be that the instinct of motherhood led woman into marriage, but it was man’s superior strength, together with the influence of the mores, that virtually compelled her to remain in wedlock. Pastoral living tended to create a new system of mores, the patriarchal type of family life; and the basis of family unity under the herder and early agricultural mores was the unquestioned and arbitrary authority of the father. All society, whether national or familial, passed through the stage of the autocratic authority of a patriarchal order.
Однако в своем невысоком мнении о женщине мужчина был виноват не больше самой женщины. В первобытные времена женщина не смогла добиться общественного признания, потому что она не действовала при чрезвычайных обстоятельствах и не была героем в особых или критических ситуациях. В борьбе за существование материнство было явным препятствием; материнская любовь мешала женщине, когда приходилось защищать племя.
84:3.3 (934.2)
But man was no more to blame for his low opinion of woman during past ages than was woman herself. She failed to get social recognition during primitive times because she did not function in an emergency; she was not a spectacular or crisis hero. Maternity was a distinct disability in the existence struggle; mother love handicapped women in the tribal defense.
Первобытные женщины к тому же сами бессознательно создавали свою зависимость от мужчины, восхищаясь и восторгаясь его мужеством и умением драться. Такое возвеличивание воина возвышало собственное «я» мужчины и одновременно настолько же понижало собственное «я» женщины, делая ее более зависимой; военная форма до сих пор вызывает у женщин сильные эмоции.
84:3.4 (934.3)
Primitive women also unintentionally created their dependence on the male by their admiration and applause for his pugnacity and virility. This exaltation of the warrior elevated the male ego while it equally depressed that of the female and made her more dependent; a military uniform still mightily stirs the feminine emotions.
У более развитых рас женщины более хрупкого телосложения и менее сильные, чем мужчины. Поэтому, будучи слабыми, женщины стали более тактичными и рано научились извлекать выгоду из прелестей своего пола. Женщина стала бдительнее и консервативнее мужчины, хотя и несколько более поверхностной. Мужчина превосходил женщину на поле брани и в охоте; однако в семье женщина, как правило, брала верх даже над самыми примитивными из мужчин.
84:3.5 (934.4)
Among the more advanced races, women are not so large or so strong as men. Woman, being the weaker, therefore became the more tactful; she early learned to trade upon her sex charms. She became more alert and conservative than man, though slightly less profound. Man was woman’s superior on the battlefield and in the hunt; but at home woman has usually outgeneraled even the most primitive of men.
Пастух смотрел на свои стада как на средство к существованию, однако на всем протяжении эпохи скотоводства женщина все равно должна была добывать растительную пищу. Первобытный мужчина избегал работы на земле; это занятие было слишком мирным и нерискованным. Существовал также древний предрассудок, будто женщины могут выращивать растения лучше мужчин; ведь они были матерями. Сегодня во многих отсталых племенах мужчины готовят мясо, а женщины овощи, и когда первобытные племена Австралии кочуют, женщины никогда не охотятся на зверя, а мужчины не наклоняются, чтобы откопать корень.
84:3.6 (934.5)
The herdsman looked to his flocks for sustenance, but throughout these pastoral ages woman must still provide the vegetable food. Primitive man shunned the soil; it was altogether too peaceful, too unadventuresome. There was also an old superstition that women could raise better plants; they were mothers. In many backward tribes today, the men cook the meat, the women the vegetables, and when the primitive tribes of Australia are on the march, the women never attack game, while a man would not stoop to dig a root.
Женщине всегда приходилось работать, и, по крайней мере до наступления новейших времен, она была настоящим тружеником. Мужчина же, как правило, выбирал занятие полегче, и это неравенство существовало на протяжении всей истории человечества. Женщина всегда носила тяжести и присматривала за детьми, освобождая, таким образом, руки мужчин для борьбы и охоты.
84:3.7 (934.6)
Woman has always had to work; at least right up to modern times the female has been a real producer. Man has usually chosen the easier path, and this inequality has existed throughout the entire history of the human race. Woman has always been the burden bearer, carrying the family property and tending the children, thus leaving the man’s hands free for fighting or hunting.
Раскрепощение женщины началось, когда мужчина согласился обрабатывать землю, согласился делать то, что до этого считалось женской работой. Огромный шаг вперед был сделан тогда, когда пленных мужчин перестали убивать, а, сделав их рабами, заставляли работать на земле. Это привело к освобождению женщины, так что она смогла уделять больше времени домашней работе и воспитанию детей.
84:3.8 (934.7)
Woman’s first liberation came when man consented to till the soil, consented to do what had theretofore been regarded as woman’s work. It was a great step forward when male captives were no longer killed but were enslaved as agriculturists. This brought about the liberation of woman so that she could devote more time to homemaking and child culture.
Кормление детей молоком животных привело к тому, что младенцев стали раньше отнимать от груди и, следовательно, матери, у которых вследствие этого сокращался период временного бесплодия, стали чаще рожать, а употребление коровьего и козьего молока сильно уменьшило детскую смертность. До скотоводческого этапа развития общества, матери, как правило, кормили своих детей грудью до четырех или пяти лет.
84:3.9 (934.8)
The provision of milk for the young led to earlier weaning of babies, hence to the bearing of more children by the mothers thus relieved of their sometimes temporary barrenness, while the use of cow’s milk and goat’s milk greatly reduced infant mortality. Before the herding stage of society, mothers used to nurse their babies until they were four and five years old.
Постепенное сокращение числа первобытных войн привело к значительному уменьшению неравенства в разделении труда по половому признаку. Однако женщине по-прежнему приходилось заниматься реальной работой, тогда как мужчины занимались охраной. Ни один лагерь или поселение нельзя было оставлять без охраны ни днем, ни ночью, однако приручение собаки упростило даже эту задачу. В целом появление земледелия повысило престиж женщины и ее положение в обществе; так было по крайней мере до того времени, как мужчина сам стал земледельцем. Как только мужчина обратился к возделыванию земли, немедленно произошло огромное усовершенствование в методах земледелия, продолжавшееся усилиями следующих поколений. Охотясь и воюя, мужчина научился ценить организацию и внедрил ее принципы в производство, а позже, взяв на себя большую часть женской работы, значительно усовершенствовал и ее неупорядоченные методы труда.
84:3.10 (934.9)
Decreasing primitive warfare greatly lessened the disparity between the division of labor based on sex. But women still had to do the real work while men did picket duty. No camp or village could be left unguarded day or night, but even this task was alleviated by the domestication of the dog. In general, the coming of agriculture has enhanced woman’s prestige and social standing; at least this was true up to the time man himself turned agriculturist. And as soon as man addressed himself to the tilling of the soil, there immediately ensued great improvement in methods of agriculture, extending on down through successive generations. In hunting and war man had learned the value of organization, and he introduced these techniques into industry and later, when taking over much of woman’s work, greatly improved on her loose methods of labor.
Положение женщины в обществе всегда было парадоксально; она всегда проницательно руководила мужчиной и всегда пользовалась его более сильным половым влечением в своих собственных интересах и во благо самой себе. Умело пуская в ход свои прелести, она часто была способна властвовать над мужчиной даже тогда, когда он держал ее в состоянии презренного рабства.
84:4.2 (935.2)
Woman’s status has always been a social paradox; she has always been a shrewd manager of men; she has always capitalized man’s stronger sex urge for her own interests and to her own advancement. By trading subtly upon her sex charms, she has often been able to exercise dominant power over man, even when held by him in abject slavery.
Первобытная женщина была для мужчины не другом, возлюбленной, любовницей или партнером, но предметом собственности, слугой или рабыней, а позднее — экономическим партнером, игрушкой и той, кто рожала ему детей. Все же правильные и удачные половые отношения всегда включали в себя элемент выбора и сотрудничества со стороны женщин, что неизменно позволяло умным женщинам оказывать значительное влияние на свое непосредственное и личное положение, вопреки своему месту в обществе как пола. Однако тот факт, что, пытаясь ослабить свою зависимость, женщины были вынуждены прибегать к хитростям, не уменьшал недоверия и подозрительности мужчин.
84:4.3 (935.3)
Early woman was not to man a friend, sweetheart, lover, and partner but rather a piece of property, a servant or slave and, later on, an economic partner, plaything, and childbearer. Nonetheless, proper and satisfactory sex relations have always involved the element of choice and co-operation by woman, and this has always given intelligent women considerable influence over their immediate and personal standing, regardless of their social position as a sex. But man’s distrust and suspicion were not helped by the fact that women were all along compelled to resort to shrewdness in the effort to alleviate their bondage.
Представители разных полов с огромным трудом понимали друг друга. Мужчине было трудно понять женщину; он относился к ней с невежественным недоверием, удивительно сочетающимся с боязливым благоговением, и в то же время с подозрением и презрением. Многие племенные и расовые традиции вину за все беды перекладывают на Еву, Пандору, либо какую-нибудь другую представительницу женского пола. Эти легенды всегда искажались, чтобы представить все так, будто женщина навлекала зло на мужчину; причем все это свидетельствует о некогда повсеместном недоверии к женщине. Среди причин, приводившихся в поддержку безбрачия духовенства, главной была женская низость. И тот факт, что большинство подозреваемых в ведовстве были женщинами, отнюдь не улучшал былую репутацию этого пола.
84:4.4 (935.4)
The sexes have had great difficulty in understanding each other. Man found it hard to understand woman, regarding her with a strange mixture of ignorant mistrust and fearful fascination, if not with suspicion and contempt. Many tribal and racial traditions relegate trouble to Eve, Pandora, or some other representative of womankind. These narratives were always distorted so as to make it appear that the woman brought evil upon man; and all this indicates the onetime universal distrust of woman. Among the reasons cited in support of a celibate priesthood, the chief was the baseness of woman. The fact that most supposed witches were women did not improve the olden reputation of the sex.
Мужчины издавна считали женщин странными, даже ненормальными. Они верили даже, что у женщин нет души, и поэтому не давали им имен. В древности существовал великий страх перед первой половой близостью с женщиной; с тех пор и возник обычай, чтобы первое половое сношение с девственницей имел священник. Считалось, что опасна даже тень женщины.
84:4.5 (935.5)
Men have long regarded women as peculiar, even abnormal. They have even believed that women did not have souls; therefore were they denied names. During early times there existed great fear of the first sex relation with a woman; hence it became the custom for a priest to have initial intercourse with a virgin. Even a woman’s shadow was thought to be dangerous.
Одно время было распространено мнение, будто роды делают женщину опасной и нечистой. И нравственные нормы у многих племен предписывали, что мать после рождения ребенка должна подвергаться длительным обрядам очищения. Как правило, в племенах, кроме тех, где было принято, чтобы муж участвовал в родах, женщин, готовящихся стать матерью, остерегались, оставляли их одних. Древние даже избегали рождения ребенка в доме. В конце концов ухаживать за матерью во время родов позволили пожилым женщинам; этот обычай и породил профессию акушерки. Чтобы помочь разрешению, во время родов говорилась и совершалась масса глупостей. Чтобы предотвратить вмешательство призраков, существовал обычай окроплять новорожденных святой водой.
84:4.6 (935.6)
Childbearing was once generally looked upon as rendering a woman dangerous and unclean. And many tribal mores decreed that a mother must undergo extensive purification ceremonies subsequent to the birth of a child. Except among those groups where the husband participated in the lying-in, the expectant mother was shunned, left alone. The ancients even avoided having a child born in the house. Finally, the old women were permitted to attend the mother during labor, and this practice gave origin to the profession of midwifery. During labor, scores of foolish things were said and done in an effort to facilitate delivery. It was the custom to sprinkle the newborn with holy water to prevent ghost interference.
У женщин, чьи племена не подверглись смешению, роды были сравнительно легкими и занимали лишь два-три часа; у женщин же смешанных рас роды такими легкими бывают редко. Если женщина умирала от родов, особенно при разрешении от близнецов, считалось, что она виновна в измене с духом. Позднее более развитые племена стали считать смерть от родов волей небес; на таких матерей смотрели как на погибших во имя благородного дела.
84:4.7 (935.7)
Among the unmixed tribes, childbirth was comparatively easy, occupying only two or three hours; it is seldom so easy among the mixed races. If a woman died in childbirth, especially during the delivery of twins, she was believed to have been guilty of spirit adultery. Later on, the higher tribes looked upon death in childbirth as the will of heaven; such mothers were regarded as having perished in a noble cause.
Что же касается так называемой скромности женщин в одежде и демонстрации своего тела, то это следствие смертельного страха быть увиденной во время менструального периода. Быть замеченной в таком состоянии считалось тяжким грехом, нарушением табу. По обычаям древности каждая женщина с юности до конца детородного периода каждый месяц на одну полную неделю подвергалась полной изоляции от семьи и общества. Все, к чему она могла прикоснуться, все, на чем она могла сидеть или лежать, считалось «оскверненным». В течение долгого времени в обычае было жестоко избивать девушку после каждой менструации, дабы изгнать из ее тела злого духа. Однако когда женщина выходила из детородного возраста, с ней, как правило, обращались более деликатно, давали ей больше прав и привилегий. Ввиду всего этого не было ничего странного в том, что на женщин смотрели свысока. Даже греки, и те считали женщину во время менструации одной из трех причин осквернения; другими двумя были свинина и чеснок.
84:4.8 (936.1)
The so-called modesty of women respecting their clothing and the exposure of the person grew out of the deadly fear of being observed at the time of a menstrual period. To be thus detected was a grievous sin, the violation of a taboo. Under the mores of olden times, every woman, from adolescence to the end of the childbearing period, was subjected to complete family and social quarantine one full week each month. Everything she might touch, sit upon, or lie upon was “defiled.” It was for long the custom to brutally beat a girl after each monthly period in an effort to drive the evil spirit out of her body. But when a woman passed beyond the childbearing age, she was usually treated more considerately, being accorded more rights and privileges. In view of all this it was not strange that women were looked down upon. Even the Greeks held the menstruating woman as one of the three great causes of defilement, the other two being pork and garlic.
Однако какими бы глупыми ни были представления прошлого, они приносили и некоторую пользу, поскольку каждый месяц давали переутомленным работой женщинам, по крайней мере пока те были молоды, неделю для желанного отдыха и полезных размышлений. Таким образом, они могли оттачивать свой ум для общения со своими соплеменниками-мужчинами в остальное время. Эта изоляция женщины также удерживала мужчин от злоупотреблений сексом и тем самым косвенно способствовала ограничению роста населения и усилению самообладания.
84:4.9 (936.2)
However foolish these olden notions were, they did some good since they gave overworked females, at least when young, one week each month for welcome rest and profitable meditation. Thus could they sharpen their wits for dealing with their male associates the rest of the time. This quarantine of women also protected men from over-sex indulgence, thereby indirectly contributing to the restriction of population and to the enhancement of self-control.
Огромным достижением стал запрет, лишающий мужчин права убивать свою жену, когда ему заблагорассудится. Равный по значимости шаг вперед был сделан, когда женщина стала владеть своими свадебными подарками. Позднее она добилась законного права владеть, управлять собственностью и даже продавать ее, однако в течение длительного времени ей отказывалось в праве занимать должности как в церкви, так и в государстве. Вплоть до двадцатого века и даже в двадцатом веке после пришествия Христа с женщиной всегда в той или иной степени обращались как с собственностью. Еще далеко не везде в мире она добилась свободы от ограничений под властью мужчины. Даже у самых развитых народов стремление мужчины защитить женщину всегда было негласным притязанием на превосходство.
84:4.10 (936.3)
A great advance was made when a man was denied the right to kill his wife at will. Likewise, it was a forward step when a woman could own the wedding gifts. Later, she gained the legal right to own, control, and even dispose of property, but she was long deprived of the right to hold office in either church or state. Woman has always been treated more or less as property, right up to and in the twentieth century after Christ. She has not yet gained world-wide freedom from seclusion under man’s control. Even among advanced peoples, man’s attempt to protect woman has always been a tacit assertion of superiority.
В самоувековечении женщина равна мужчине, однако в партнерстве во имя самоподдержания она трудится, занимая явно невыгодное положение, и та помеха, которую представляет собой вынужденное материнство, может быть скомпенсирована лишь просвещенными нравами развивающейся цивилизации и усиливающимся чувством справедливости, которое постепенно овладевает мужчинами.
84:5.1 (936.5)
In self-perpetuation woman is man’s equal, but in the partnership of self-maintenance she labors at a decided disadvantage, and this handicap of enforced maternity can only be compensated by the enlightened mores of advancing civilization and by man’s increasing sense of acquired fairness.
С развитием общества требования к системе половых отношений у женщин поднимались на более высокий уровень, поскольку они больше страдали от последствий нарушения нравов в сфере половых отношений. Нормы же поведения мужчин в половых отношениях изменяются лишь медленно по прошествии какого-то времени, под влиянием простого чувства справедливости, которого требует цивилизация. Природе не ведома справедливость, и она заставляет женщину терпеть муки рождения одну.
84:5.2 (936.6)
As society evolved, the sex standards rose higher among women because they suffered more from the consequences of the transgression of the sex mores. Man’s sex standards are only tardily improving as a result of the sheer sense of that fairness which civilization demands. Nature knows nothing of fairness—makes woman alone suffer the pangs of childbirth.
Современная идея равенства полов прекрасна и достойна расцветающей цивилизации, но в природе ее не существует. Когда прав сильный, мужчина господствует над женщиной; когда же более преобладают справедливость, мир и честность, женщина постепенно выходит из рабства и безвестности. В любой нации и в любую эпоху общественное положение женщины изменялось обратно пропорционально уровню воинственности.
84:5.3 (936.7)
The modern idea of sex equality is beautiful and worthy of an expanding civilization, but it is not found in nature. When might is right, man lords it over woman; when more justice, peace, and fairness prevail, she gradually emerges from slavery and obscurity. Woman’s social position has generally varied inversely with the degree of militarism in any nation or age.
Однако мужчина отнюдь не сознательно или намеренно захватил права женщины, а затем постепенно и неохотно возвращал их ей; все это было бессознательным и незапланированным эпизодом эволюции общества. Когда для женщины время пользоваться дополнительными правами действительно пришло, она их получила и притом совершенно независимо от сознательной позиции мужчины. Нравы медленно, но верно изменяются так, что обуславливают те социальные перестройки, которые являются частью непрекращающейся эволюции цивилизации. Совершенствовавшиеся нравственные нормы постепенно обеспечивали все лучшее и лучшее отношение к женщинам; те же племена, которые упорствовали в жестоком обращении с ними, не выжили.
84:5.4 (937.1)
But man did not consciously nor intentionally seize woman’s rights and then gradually and grudgingly give them back to her; all this was an unconscious and unplanned episode of social evolution. When the time really came for woman to enjoy added rights, she got them, and all quite regardless of man’s conscious attitude. Slowly but surely the mores change so as to provide for those social adjustments which are a part of the persistent evolution of civilization. The advancing mores slowly provided increasingly better treatment for females; those tribes which persisted in cruelty to them did not survive.
Древние китайцы и греки обращались с женщинами лучше, чем большинство окружавших их народов, в то время как евреи относились к женщинам с крайним недоверием. На Западе, где доктрины Павла, ставшие частью христианского учения, пользовались большим влиянием, женщине было очень трудно добиться улучшения своего положения в обществе, хотя христианство и усовершенствовало нравы, наложив на мужчину в сфере половых отношений более строгие обязательства. Угнетение, которому подвергается женщина в магометанстве, делает ее положение почти безнадежным, а в странах, исповедующих некоторые другие восточные религии, ей живется и того хуже.
84:5.6 (937.1)
The early Chinese and the Greeks treated women better than did most surrounding peoples. But the Hebrews were exceedingly distrustful of them. In the Occident woman has had a difficult climb under the Pauline doctrines which became attached to Christianity, although Christianity did advance the mores by imposing more stringent sex obligations upon man. Woman’s estate is little short of hopeless under the peculiar degradation which attaches to her in Mohammedanism, and she fares even worse under the teachings of several other Oriental religions.
По-настоящему эмансипировала женщину наука, а не религия; современная фабрика во многом освободила ее от семейного заточения. В новой системе существования физические возможности мужчин перестали быть жизненно важной основой; наука изменила условия жизни настолько, что мужская сила хотя все еще и превосходит силу женщины, но уже не в такой степени.
84:5.7 (937.1)
Science, not religion, really emancipated woman; it was the modern factory which largely set her free from the confines of the home. Man’s physical abilities became no longer a vital essential in the new maintenance mechanism; science so changed the conditions of living that man power was no longer so superior to woman power.
Эти изменения вели к освобождению женщины от домашнего рабства и произвели в ее положении такую перемену, что теперь она практически обладает той же степенью личной свободы и такой же возможностью самостоятельно решать, как строить свою половую жизнь, что и мужчина. Когда-то ценность женщины заключалась в ее способности производить пищу, технические достижения и изобилие позволили ей создать новый мир, в котором она может действовать, — это сфера красоты и обаяния. Таким образом, промышленность выиграла свое неосознанное и неумышленное сражение за социальное и экономическое освобождение женщин. И опять-таки эволюции удалось сделать то, чего не смогло совершить даже откровение.
84:5.8 (937.1)
These changes have tended toward woman’s liberation from domestic slavery and have brought about such a modification of her status that she now enjoys a degree of personal liberty and sex determination that practically equals man’s. Once a woman’s value consisted in her food-producing ability, but invention and wealth have enabled her to create a new world in which to function—spheres of grace and charm. Thus has industry won its unconscious and unintended fight for woman’s social and economic emancipation. And again has evolution succeeded in doing what even revelation failed to accomplish.
Реакция просвещенных народов на несправедливые нравы, определяющие положение женщины в обществе, в своих крайностях была действительно подобна поведению маятника. У промышленно развитых рас женщина получила почти все права и освобождена от многих обязанностей, например, таких как военная служба. Каждое достижение, облегчающее борьбу за существование, способствовало освобождению женщины, и она извлекала прямую выгоду из каждого продвижения к моногамии. Ведь слабейший всегда выигрывает намного больше от каждой перестройки нравов в ходе постепенной эволюции общества.
84:5.9 (937.1)
The reaction of enlightened peoples from the inequitable mores governing woman’s place in society has indeed been pendulumlike in its extremeness. Among industrialized races she has received almost all rights and enjoys exemption from many obligations, such as military service. Every easement of the struggle for existence has redounded to the liberation of woman, and she has directly benefited from every advance toward monogamy. The weaker always makes disproportionate gains in every adjustment of the mores in the progressive evolution of society.
В идеалах брака между двумя людьми женщина окончательно добилась признания, уважения своего достоинства, независимости, равенства и права на образование; но окажется ли она достойной всех этих новых и беспрецедентных завоеваний? Ответит ли современная женщина на это великое достижение социального освобождения праздностью, безразличием, бесплодием и неверностью? В двадцатом веке долгое существование женщины в мире подвергается решающему испытанию!
84:5.10 (937.1)
In the ideals of pair marriage, woman has finally won recognition, dignity, independence, equality, and education; but will she prove worthy of all this new and unprecedented accomplishment? Will modern woman respond to this great achievement of social liberation with idleness, indifference, barrenness, and infidelity? Today, in the twentieth century, woman is undergoing the crucial test of her long world existence!
В воспроизводстве расы женщина является равным партнером мужчины и, следовательно, в развитии расы играет такую же важную роль; поэтому эволюция во все большей степени и приводила к реализации женских прав. Однако права женщины — отнюдь не права мужчины. Женщина не может преуспеть, пользуясь правами мужчин, так же, как и мужчина не может достичь процветания, пользуясь правами женщины.
84:5.11 (938.1)
Woman is man’s equal partner in race reproduction, hence just as important in the unfolding of racial evolution; therefore has evolution increasingly worked toward the realization of women’s rights. But women’s rights are by no means men’s rights. Woman cannot thrive on man’s rights any more than man can prosper on woman’s rights.
Каждый пол имеет свои четкие границы существования, а также свои права внутри этих границ. Если женщина стремится пользоваться буквально всеми правами мужчины, то рано или поздно безжалостное и лишенное чувств соперничество обязательно заменит то рыцарское и особое уважение, которым сейчас пользуются многие женщины и которое они так недавно отвоевали у мужчин.
84:5.12 (938.2)
Each sex has its own distinctive sphere of existence, together with its own rights within that sphere. If woman aspires literally to enjoy all of man’s rights, then, sooner or later, pitiless and emotionless competition will certainly replace that chivalry and special consideration which many women now enjoy, and which they have so recently won from men.
Цивилизация никогда не сможет уничтожить пропасть, которая лежит между поведением противоположных полов. Нравственные нормы меняются от века к веку, но инстинкт — никогда. Врожденная материнская любовь никогда не допустит, чтобы эмансипированная женщина стала серьезным соперником мужчины на производстве. Каждый пол навсегда сохранит свое превосходство в своей области, причем области эти определяются и биологическим различием, и несходством мышления.
84:5.13 (938.3)
Civilization never can obliterate the behavior gulf between the sexes. From age to age the mores change, but instinct never. Innate maternal affection will never permit emancipated woman to become man’s serious rival in industry. Forever each sex will remain supreme in its own domain, domains determined by biologic differentiation and by mental dissimilarity.
Каждый успешный человеческий институт заключает в себе антагонизмы личных интересов, антагонизмы, подвергшиеся согласованию до состояния практической рабочей гармонии, и создание семьи — не исключение. Брак, основа строительства семьи, является высшим проявлением того антагонистического сотрудничества, которое столь характерно для взаимодействия природы и общества. Конфликт неизбежен. Половые отношения — явление врожденное; они естественны. Брак же — явление не биологическое, а социальное. Страсть способствует сближению мужчины и женщины, но удерживает их вместе более слабый родительский инстинкт и нравы общества.
84:6.2 (938.6)
Every successful human institution embraces antagonisms of personal interest which have been adjusted to practical working harmony, and homemaking is no exception. Marriage, the basis of home building, is the highest manifestation of that antagonistic co-operation which so often characterizes the contacts of nature and society. The conflict is inevitable. Mating is inherent; it is natural. But marriage is not biologic; it is sociologic. Passion insures that man and woman will come together, but the weaker parental instinct and the social mores hold them together.
Мужчина и женщина, с практической точки зрения, являются двумя четко выраженными разновидностями одного и того же вида, живущими в тесном и интимном союзе. Их восприятие и вообще отношение к жизни, по существу, различны, и они не способны до конца и по-настоящему понимать друг друга. Полное взаимопонимание между противоположными полами недостижимо.
84:6.3 (938.7)
Male and female are, practically regarded, two distinct varieties of the same species living in close and intimate association. Their viewpoints and entire life reactions are essentially different; they are wholly incapable of full and real comprehension of each other. Complete understanding between the sexes is not attainable.
Различия в природе, реакции, восприятии и мышлении, существующие между мужчинами и женщинами, не должны вызывать беспокойства, их следует рассматривать как крайне благоприятные для человечества, и в индивидуальном, и в коллективном плане. Многие чины творений вселенной созданы в двойных фазах проявления личности. У смертных, Материальных Сынов и мидсонитеров, эта разница описывается как разница между мужским и женским; у серафимов, херувимов и Моронтийных Компаньонов она обозначается как разница между положительным, или активным, и отрицательным, или пассивным. Такие двойные союзы умножают разносторонность и преодолевают врожденные недостатки, как это делают определенные триединые союзы в системе Рай-Хавона.
84:6.5 (938.9)
The differences of nature, reaction, viewpoint, and thinking between men and women, far from occasioning concern, should be regarded as highly beneficial to mankind, both individually and collectively. Many orders of universe creatures are created in dual phases of personality manifestation. Among mortals, Material Sons, and midsoniters, this difference is described as male and female; among seraphim, cherubim, and Morontia Companions, it has been denominated positive or aggressive and negative or retiring. Such dual associations greatly multiply versatility and overcome inherent limitations, even as do certain triune associations in the Paradise-Havona system.
Мужчины и женщины в своей моронтийной и духовной жизни нуждаются друг в друге так же, как и в жизни смертной. Различия между мужским и женским восприятием сохраняются даже после первой жизни и на всем протяжении восхождений в локальной и сверхвселенной. И даже в Хавоне пилигримы, которые когда-то были мужчинами и женщинами, будут по-прежнему помогать друг другу в своем восхождении к Раю. Никогда, даже в Отряде Финальности, творение не будет подвергаться метаморфозе настолько, что произойдет стирание личностных признаков, которые люди называют мужскими и женскими; эти две основные разновидности рода человеческого будут всегда продолжать интересовать, стимулировать, воодушевлять друг друга и друг другу помогать; они будут всегда взаимно зависеть от сотрудничества в решении сложных вселенских проблем и в преодолении множества космических трудностей.
84:6.6 (939.1)
Men and women need each other in their morontial and spiritual as well as in their mortal careers. The differences in viewpoint between male and female persist even beyond the first life and throughout the local and superuniverse ascensions. And even in Havona, the pilgrims who were once men and women will still be aiding each other in the Paradise ascent. Never, even in the Corps of the Finality, will the creature metamorphose so far as to obliterate the personality trends that humans call male and female; always will these two basic variations of humankind continue to intrigue, stimulate, encourage, and assist each other; always will they be mutually dependent on co-operation in the solution of perplexing universe problems and in the overcoming of manifold cosmic difficulties.
Несмотря на то, что представители противоположных полов не могут надеяться на полное взаимопонимание, они прекрасно дополняют друг друга, и хотя сотрудничество в личном плане часто бывает в каком-то смысле антагонистическим, оно способно сохранять и воспроизводить общество. Брак — это институт, предназначенный для того, чтобы гармонизировать половые различия и одновременно осуществлять продолжение цивилизации и обеспечивать воспроизводство расы.
84:6.7 (939.2)
While the sexes never can hope fully to understand each other, they are effectively complementary, and though co-operation is often more or less personally antagonistic, it is capable of maintaining and reproducing society. Marriage is an institution designed to compose sex differences, meanwhile effecting the continuation of civilization and insuring the reproduction of the race.
Брак — это мать всех человеческих институтов, ибо он прямо ведет к созданию и сохранению семьи, которая является структурной основой общества. Семья неразрывно связана с механизмом самоподдержания; в условиях нравов цивилизации она является единственной надеждой увековечения расы и одновременно наиболее эффективно обеспечивает определенные чрезвычайно удачные формы самоудовлетворения. Семья — это величайшее чисто человеческое достижение, объединяющее эволюцию биологических отношений мужчины и женщины с социальными отношениями мужа и жены.
84:6.8 (939.3)
Marriage is the mother of all human institutions, for it leads directly to home founding and home maintenance, which is the structural basis of society. The family is vitally linked to the mechanism of self-maintenance; it is the sole hope of race perpetuation under the mores of civilization, while at the same time it most effectively provides certain highly satisfactory forms of self-gratification. The family is man’s greatest purely human achievement, combining as it does the evolution of the biologic relations of male and female with the social relations of husband and wife.
Половые отношения инстинктивны, дети — их естественное последствие; семья же, таким образом, возникает автоматически. Каковы семьи расы или нации, таково и ее общество. Если семьи хороши, то хорошо и общество. Великая культурная стабильность еврейского и китайского народов кроется в силе их семейных групп.
84:7.1 (939.4)
Sex mating is instinctive, children are the natural result, and the family thus automatically comes into existence. As are the families of the race or nation, so is its society. If the families are good, the society is likewise good. The great cultural stability of the Jewish and of the Chinese peoples lies in the strength of their family groups.
Женский инстинкт любви к детям и заботы о них сделал ее стороной, заинтересованной в установлении брака и первобытной семейной жизни. Мужчина же был вынужден лишь участвовать в создании семьи, побуждаемый к этому более поздними нравами и обычаями общества; к учреждению института брака и семьи он испытывал малый интерес, поскольку половой акт не имел для него биологических последствий.
84:7.2 (939.5)
Woman’s instinct to love and care for children conspired to make her the interested party in promoting marriage and primitive family life. Man was only forced into home building by the pressure of the later mores and social conventions; he was slow to take an interest in the establishment of marriage and home because the sex act imposes no biologic consequences upon him.
Половая связь естественна, брак же — социален и всегда регулировался нравами. Нравы (религиозные, моральные и этические) в сочетании с собственностью, гордостью и благородством укрепляют институты брака и семьи. Как только нравы становятся неустойчивыми, возникает и неустойчивость института семьи и брака. В настоящее время брак переходит из стадии имущественных отношений в эру личных. Раньше мужчина защищал женщину, потому что она была его собственностью; по той же причине подчинялась и она ему. Несмотря на эти ее особенности, эта система обеспечивала стабильность. Сейчас женщину собственностью больше не считают, и возникают нравы, предназначенные стабилизировать институт семьи и брака:
84:7.3 (939.6)
Sex association is natural, but marriage is social and has always been regulated by the mores. The mores (religious, moral, and ethical), together with property, pride, and chivalry, stabilize the institutions of marriage and family. Whenever the mores fluctuate, there is fluctuation in the stability of the home-marriage institution. Marriage is now passing out of the property stage into the personal era. Formerly man protected woman because she was his chattel, and she obeyed for the same reason. Regardless of its merits this system did provide stability. Now, woman is no longer regarded as property, and new mores are emerging designed to stabilize the marriage-home institution:
Однако семья как институт, партнерские отношения между одним мужчиной и одной женщиной, возник, если говорить точнее, во времена Даламатии, около полумиллиона лет тому назад, причем от моногамных обычаев Андона и его непосредственных потомков отказались задолго до этого. Семейная жизнь, однако, до нодитов и более поздних адамитов не была чем-то таким, чем бы можно было гордиться. Адам и Ева оказали несомненное влияние на все человечество; впервые в истории мира мужчину и женщину увидели работающими вместе, бок о бок в саду. Эдемский идеал, целая семья садовников, была на Урантии новой идеей.
84:7.8 (940.4)
But the home as an institution, a partnership between one man and one woman, dates more specifically from the days of Dalamatia, about one-half million years ago, the monogamous practices of Andon and his immediate descendants having been abandoned long before. Family life, however, was not much to boast of before the days of the Nodites and the later Adamites. Adam and Eve exerted a lasting influence on all mankind; for the first time in the history of the world men and women were observed working side by side in the Garden. The Edenic ideal, the whole family as gardeners, was a new idea on Urantia.
Древняя семья представляла собой связанную родственными отношениями рабочую группу, включавшую в себя и рабов, причем все жили под одним кровом. Брак и семейная жизнь не всегда были одним и тем же, но вследствие необходимости были тесно связаны. Женщина всегда хотела иметь свою семью и в конце концов своего добилась.
Любовь к потомству распространена почти повсеместно и несомненно представляет собой ценность, от которой зависит выживание. Древние всегда жертвовали интересами матери ради благополучия ребенка; мать-эскимоска даже теперь лижет своего младенца вместо мытья. Однако первобытные матери кормили своих детей и заботились о них, пока те были совсем юны, и, подобно животным, бросали их, как только дети вырастали. Длительные и неразрывные человеческие связи никогда не основывались только на биологическом чувстве привязанности. Животные любят своих детенышей; человек же — цивилизованный человек — любит детей своих детей. Чем выше цивилизация, тем большую радость находят родители в развитии и успехах своих детей; отсюда и произошло новое и более высокое понимание фамильной гордости.
84:7.10 (940.6)
Love of offspring is almost universal and is of distinct survival value. The ancients always sacrificed the mother’s interests for the welfare of the child; an Eskimo mother even yet licks her baby in lieu of washing. But primitive mothers only nourished and cared for their children when very young; like the animals, they discarded them as soon as they grew up. Enduring and continuous human associations have never been founded on biologic affection alone. The animals love their children; man—civilized man—loves his children’s children. The higher the civilization, the greater the joy of parents in the children’s advancement and success; thus the new and higher realization of name pride comes into existence.
У древних первобытных людей дисциплинирование детей начиналось очень рано; и ребенок рано понимал, что непослушание так же, как для животных, приводит к неудаче или даже смерти. В непослушании современных детей во многом виновна защита ребенка от естественных последствий неразумного поведения, которую дает цивилизация.
84:7.20 (941.1)
Among ancient savages, discipline of children was begun very early; and the child early realized that disobedience meant failure or even death just as it did to the animals. It is civilization’s protection of the child from the natural consequences of foolish conduct that contributes so much to modern insubordination.
Дети эскимосов успешно развиваются при столь незначительном дисциплинарном воздействии и воспитательных мерах просто потому, что они, по природе своей, покорные маленькие зверьки; дети у красных и желтых людей послушны почти в такой же степени. Однако у рас, обладающих наследственными качествами андитов, дети не такие спокойные; эти отличающиеся большим воображением и озорные молодые люди требуют большего воспитания и дисциплины. Современные проблемы детского воспитания становятся намного сложнее из-за:
84:7.21 (941.2)
Eskimo children thrive on so little discipline and correction simply because they are naturally docile little animals; the children of both the red and the yellow men are almost equally tractable. But in races containing Andite inheritance, children are not so placid; these more imaginative and adventurous youths require more training and discipline. Modern problems of child culture are rendered increasingly difficult by:
Идеи прошлого о семейной дисциплине были биологическими и обусловливались осознанием того, что родители были создателями младенца. Совершенствующиеся идеалы семейной жизни ведут к представлению, согласно которому рождение ребенка в мир вместо предоставления определенных родительских прав, влечет за собой верховную в человеческой жизни ответственность.
84:7.25 (941.6)
The olden ideas of family discipline were biologic, growing out of the realization that parents were creators of the child’s being. The advancing ideals of family life are leading to the concept that bringing a child into the world, instead of conferring certain parental rights, entails the supreme responsibility of human existence.
Цивилизация считает родителей принимающими на себя все обязанности, а детей имеющими все права. Уважение ребенка к своим родителям возникает не от знания обязательств, вытекающих из самого факта рождения детей родителями, а естественно вырастает как результат заботы, воспитания и любви, с нежностью проявляемых, чтобы помочь ребенку одержать победу в сражении, которое представляет собой жизнь. Истинный родитель занят непрерывным служением, которое умный ребенок признает и ценит.
84:7.26 (941.7)
Civilization regards the parents as assuming all duties, the child as having all the rights. Respect of the child for his parents arises, not in knowledge of the obligation implied in parental procreation, but naturally grows as a result of the care, training, and affection which are lovingly displayed in assisting the child to win the battle of life. The true parent is engaged in a continuous service-ministry which the wise child comes to recognize and appreciate.
В современную индустриальную и урбанистическую эру институт брака развивается в соответствии с новыми экономическими тенденциями. Семейная жизнь становится все более и более дорогой, а дети, которые обычно были активом, теперь стали экономическим пассивом. Однако безопасность самой цивилизации по-прежнему зиждется на возрастающей готовности одного поколения делать вложения в благополучие следующего и будущих поколений. И любая попытка переложить родительскую ответственность на государство или церковь для благополучия и развития цивилизации окажется самоубийственной.
84:7.27 (941.8)
In the present industrial and urban era the marriage institution is evolving along new economic lines. Family life has become more and more costly, while children, who used to be an asset, have become economic liabilities. But the security of civilization itself still rests on the growing willingness of one generation to invest in the welfare of the next and future generations. And any attempt to shift parental responsibility to state or church will prove suicidal to the welfare and advancement of civilization.
Брак наряду с детьми и последующей семейной жизнью стимулирует высочайшие потенциалы человеческой природы и одновременно предоставляет идеальный путь для выражения этих стимулированных атрибутов смертной личности. Семья обеспечивает биологическое увековечение человеческого вида. Семья — вот естественная социальная арена, на которой подрастающие дети могут усвоить этику кровного братства. Семья есть фундаментальная единица братства, в котором родители и дети постигают уроки терпения, альтруизма, терпимости и выдержки, столь необходимые для достижения братских отношений между всеми людьми.
84:7.28 (941.9)
Marriage, with children and consequent family life, is stimulative of the highest potentials in human nature and simultaneously provides the ideal avenue for the expression of these quickened attributes of mortal personality. The family provides for the biologic perpetuation of the human species. The home is the natural social arena wherein the ethics of blood brotherhood may be grasped by the growing children. The family is the fundamental unit of fraternity in which parents and children learn those lessons of patience, altruism, tolerance, and forbearance which are so essential to the realization of brotherhood among all men.
Человеческое общество станет намного лучше, если цивилизованные расы будут более широко вводить у себя обычаи семейных советов, которые были приняты у андитов. У андитов не было патриархальной или автократической формы семейного управления. Они жили по-братски и по-товарищески, свободно и откровенно обсуждая каждое предложение и правило семейной жизни. В управлении семьей они были идеальными собратьями. В идеальной семье сыновняя и родительская любовь усиливаются братской привязанностью.
84:7.29 (941.10)
Human society would be greatly improved if the civilized races would more generally return to the family-council practices of the Andites. They did not maintain the patriarchal or autocratic form of family government. They were very brotherly and associative, freely and frankly discussing every proposal and regulation of a family nature. They were ideally fraternal in all their family government. In an ideal family filial and parental affection are both augmented by fraternal devotion.
Семейная жизнь — вот прародитель истинной морали и предшественник сознания верности долгу. Предопределенные связи семейной жизни стабилизируют личность и через принуждение необходимостью приспосабливаться к другим, самым разным личностям, стимулируют ее рост. Но более того, истинная семья — хорошая семья — в еще большей степени открывает родителям, рождающим детей, отношение Творца к своим детям, а такие истинные родители являют своим детям первое из долгого ряда восходящих открытий любви Райского родителя ко всем детям во вселенной.
84:7.30 (942.1)
Family life is the progenitor of true morality, the ancestor of the consciousness of loyalty to duty. The enforced associations of family life stabilize personality and stimulate its growth through the compulsion of necessitous adjustment to other and diverse personalities. But even more, a true family—a good family—reveals to the parental procreators the attitude of the Creator to his children, while at the same time such true parents portray to their children the first of a long series of ascending disclosures of the love of the Paradise parent of all universe children.
Великой опасностью для семейной жизни является угрожающе растущая волна самоудовлетворения, современная мания удовольствия. Первичное побуждение к браку, как правило, было экономическим, а половое влечение — вторичным. Брак, основанный на самоподдержании, вел к самоувековечению и попутно давал одну из самых полезных форм самоудовлетворения. Это единственный институт человеческого общества, который объемлет собой все три великих побуждения к жизни.
84:8.1 (942.2)
The great threat against family life is the menacing rising tide of self-gratification, the modern pleasure mania. The prime incentive to marriage used to be economic; sex attraction was secondary. Marriage, founded on self-maintenance, led to self-perpetuation and concomitantly provided one of the most desirable forms of self-gratification. It is the only institution of human society which embraces all three of the great incentives for living.
Первоначально основным институтом самоподдержания была собственность, тогда как брак функционировал как единственный в своем роде институт самоувековечения. Хотя удовольствие от пищи, игра, юмор и периодические занятия сексом являлись средствами самоудовлетворения, фактом остается и то, что развивавшиеся нравы не смогли создать отдельного института самоудовлетворения. И в связи с тем, что не удалось выработать особые методы приятного удовольствия все человеческие институты пронизаны погоней за наслаждением. Накопление собственности становится инструментом, усиливающим все формы самоудовлетворения, а брак часто считают лишь средством получения наслаждения. И это чрезмерное увлечение, эта широко распространившаяся мания наслаждения, теперь представляет собой величайшую угрозу, когда-либо нависавшую над общественно-эволюционным институтом семейной жизни, над семьей.
84:8.2 (942.3)
Originally, property was the basic institution of self-maintenance, while marriage functioned as the unique institution of self-perpetuation. Although food satisfaction, play, and humor, along with periodic sex indulgence, were means of self-gratification, it remains a fact that the evolving mores have failed to build any distinct institution of self-gratification. And it is due to this failure to evolve specialized techniques of pleasurable enjoyment that all human institutions are so completely shot through with this pleasure pursuit. Property accumulation is becoming an instrument for augmenting all forms of self-gratification, while marriage is often viewed only as a means of pleasure. And this overindulgence, this widely spread pleasure mania, now constitutes the greatest threat that has ever been leveled at the social evolutionary institution of family life, the home.
Фиолетовая раса внесла в опыт человечества новое и лишь недостаточно хорошо реализованное свойство — игровой инстинкт, сочетаемый с чувством юмора. У сангиков и андонитов он был развит до некоторой степени, однако адамические народы, возвысив, превратили эту примитивную наклонность в потенциал удовольствия, в новую и благородную форму самоудовлетворения. Основным типом самоудовлетворения, помимо утоления голода, является удовлетворение полового чувства, причем в результате смешения сангиков и андитов эта форма чувственного удовольствия чрезвычайно усилилась.
84:8.3 (942.4)
The violet race introduced a new and only imperfectly realized characteristic into the experience of humankind—the play instinct coupled with the sense of humor. It was there in measure in the Sangiks and Andonites, but the Adamic strain elevated this primitive propensity into the potential of pleasure, a new and glorified form of self-gratification. The basic type of self-gratification, aside from appeasing hunger, is sex gratification, and this form of sensual pleasure was enormously heightened by the blending of the Sangiks and the Andites.
В сочетании беспокойности, любопытства, стремления к приключениям и несдержанности в удовольствиях, характерных для постадамических рас, кроется настоящая опасность. Жажду души нельзя утолить физическими удовольствиями; от неразумной погони за удовольствием любовь к семье и детям не усиливается. Хоть вы и истощаете запасы искусства, цвета, звука, ритма, музыки и нарядов, вы не можете надеяться на то, что, благодаря этому, возвысите душу или взлелеете дух. Тщеславие и мода не могут служить созданию семьи и воспитанию детей; гордость и соперничество не способны усилить качества будущего поколения, обеспечивающие их спасение.
84:8.4 (942.5)
There is real danger in the combination of restlessness, curiosity, adventure, and pleasure-abandon characteristic of the post-Andite races. The hunger of the soul cannot be satisfied with physical pleasures; the love of home and children is not augmented by the unwise pursuit of pleasure. Though you exhaust the resources of art, color, sound, rhythm, music, and adornment of person, you cannot hope thereby to elevate the soul or to nourish the spirit. Vanity and fashion cannot minister to home building and child culture; pride and rivalry are powerless to enhance the survival qualities of succeeding generations.
Все совершенствующиеся небесные существа наслаждаются покоем и служением руководителей восстановления. Хороши все попытки получить полезное развлечение и заняться бодрящей игрой; освежающий сон, отдых, развлечения и все игры, предотвращающие монотонную скуку, — полезны. Соревнования, сочинение рассказов и даже вкус хорошей пищи могут служить формами самоудовлетворения. (Пользуясь солью для придания пище вкуса, остановитесь и подумайте о том, что в течение почти миллиона лет человек мог получить соль, лишь окуная свою пищу в пепел.)
84:8.5 (942.6)
Advancing celestial beings all enjoy rest and the ministry of the reversion directors. All efforts to obtain wholesome diversion and to engage in uplifting play are sound; refreshing sleep, rest, recreation, and all pastimes which prevent the boredom of monotony are worth while. Competitive games, storytelling, and even the taste of good food may serve as forms of self-gratification. (When you use salt to savor food, pause to consider that, for almost a million years, man could obtain salt only by dipping his food in ashes.)
Пусть человек наслаждается собой; пусть человечество получает удовольствие тысячью и одним способом; пусть эволюционирующее человечество испробует все виды законного самоудовлетворения, плоды долгой ведущей вверх биологической борьбы. Человек вполне заслужил некоторые из своих современных радостей и удовольствий. Но не спускайте глаз с цели судьбы! Удовольствия поистине самоубийственны, если они успешно разрушают собственность, ставшую институтом самоподдержания; и самоудовлетворение будет действительно иметь роковые последствия, если оно приведет к падению брака, упадку семейной жизни и разрушению семьи — высшего эволюционного достижения человека и единственной надежды цивилизации на выживание.
84:8.6 (943.1)
Let man enjoy himself; let the human race find pleasure in a thousand and one ways; let evolutionary mankind explore all forms of legitimate self-gratification, the fruits of the long upward biologic struggle. Man has well earned some of his present-day joys and pleasures. But look you well to the goal of destiny! Pleasures are indeed suicidal if they succeed in destroying property, which has become the institution of self-maintenance; and self-gratifications have indeed cost a fatal price if they bring about the collapse of marriage, the decadence of family life, and the destruction of the home—man’s supreme evolutionary acquirement and civilization’s only hope of survival.